32 
– Ага, с вашей-то любовью к конкурентам ее точно было не избежать, – неожиданно для себя совершенно успокоился я и, приподняв одну из крышек, принюхался к аромату ухи. Понятно теперь, от чего в последнее время кондукторы скоропалительно в мир иной отходить стали. Вот он звериный оскал монополиста.
– Конкурентам? Конкуренты ли мыши-полевки жнецу? Нет. Но если их станет слишком много, они сожрут весь урожай. Иногда жесткие меры просто необходимы, чтобы не дать горстке безмозглых рвачей загубить дело, на которое потрачено столько сил.
– От меня вы чего хотите? – поинтересовался я. Ну вот, чую, и тут меня в бессрочное рабство закабалить хотят. Когда ж это все кончится уже? – Учтите: на роль мальчика на побегушках я подхожу плохо – и так чуть не сдох, пока через границу шел. Ладно, сам загнусь, а ну как с грузом? Хотите, лучше дам честное слово уйти и обратно ни ногой?
– Любой, у кого не хватает ума найти нормальное окно, рискует застрять между мирами, – нравоучительно изрек Хозяин и вдруг резко подался вперед. Его худое лицо вмиг заострилось, став похожим на обтянутый почти прозрачной кожей череп с двумя темными провалами глаз. – А вот обратно тебе пока не уйти. У меня на тебя другие планы.
– Какие такие планы? – Ничего не оставалось, как поинтересоваться мне, хотя шансов услышать в ответ что-нибудь успокаивающее было очень и очень немного.
– Не догадываешься? – усмехнулся Хозяин. – А мог бы. Мы ж все же братья, пусть и сводные…
Незаданный вопрос застыл у меня на языке и, чувствуя, как хрустнули под судорожно сжавшимися пальцами плетеные подлокотники, я уставился на вытащенный из многочисленных складок просторного одеяния Хозяина длинный нож.
Темно-синее лезвие, знакомый зеленоватый узор и режущая лучше всякого дамаска лютая злоба, впаянная в остро заточенный металл. Злоба, почувствовать которую можно еще до того, как нож вонзится тебе меж ребер и вытянет душу. И даже извечная стужа пасовала перед этой злостью, боясь лишний раз коснуться обладателя такого клинка. Вот только надо еще разобраться – хозяина или раба?
И все же это не мой нож, а его брат-близнец. Дело даже не в немного отличающемся по цвету узоре на лезвии – просто свой клинок я ни с каким другим не спутаю. Связаны, мы с ним, крепко-накрепко связаны. Уверен – мне и теперь ничего не стоит его почувствовать, стоит только захотеть.
Не хочу…
Ежась от озноба, я уже набулькал себе полкружки водки, но неожиданно понял, что не смогу выпить ни капли. Все желание напиться вмиг куда-то подевалось, когда в глаза братцу самозваному заглянул. Под простого человека он куда лучше Хранителя маскировался, вот нет-нет, да и мелькали в его глазах отблески эмоций. И сейчас ничего, кроме презрения, там не было. Даже стужа на второй план отошла.
Вообще – я бы выпил. Из принципа. Начхать мне на его презрение потому что. Но чую – от этого разговора слишком многое зависеть будет, а как на меня водка сейчас подействует, понятия не имею. А ну как с голодухи башню сорвет? Пошлю его – и закопают в первый попавшийся сугроб, предварительно голову оторвав. Нет, уж лучше водичкой горло промочу.
– Кто вы такой? – отставив кружку с водкой в сторону, я налил в первый попавшийся стакан воды и влил его в себя в два длинных глотка.
– Как, разве один весьма настырный Третий Хранитель Знаний тебя не просветил? – засмеялся Хозяин, и в его смехе зазвенели бесчисленные льдинки. – Какое упущение с его стороны!
– Ну звание у вас, думаю, никак не ниже первого, – наугад катнул я пробный шар, решив, что бессмысленно врать, будто не знаю никакого Хранителя.
– Первый? Первый – один. Остальные так, на подхвате. – Мой собеседник взял из вазы виноградину и раскусил ее – оставшаяся в его пальцах половина оказалась промороженной насквозь. Словно не заметив этого, он закинул в рот и ее. – Я, впрочем, в первые никогда и не рвался…
Мне осталось только втянуть голову в плечи, столько лютой ненависти прозвучало в этих словах.
– Значит, про меня он тебе не рассказывал? – уже совершенно спокойно переспросил Хозяин, встал из-за стола и подошел к окну. По стеклу немедленно поползла белая паутина изморози. – Зато, думаю, про нашествие Стужи и героическое спасение мира он молчать не стал. Не стал ведь?
– Нет, – уже ни черта не понимая, покачал головой я.
– Надеюсь, ты не поверил в эту чушь? – тихонько рассмеялся вдруг Хозяин, на мгновение став похожим на обычного, завернувшегося в белую простыню чудака. – Коварные слуги Стужи, мудрые Хранители, подвиг пяти избранных, отдавших свои жизни ради спасения мира. Или он выдумал что-то новенькое?
32 
