Лондон, Берменси. 30 сентября.
В субботу Алексей Степанович Донцов, работавший в Англии под именем Майкл Ричардсон, закрыл свой магазин скобяных товаров как обычно в пять вечера. Выйдя на улицу, взял направление к дому, на полдороге совершил длительную остановку в пабе «Хилл Роуд». Он возвратился к родному очагу, в тесную квартиру на первом этаже, когда за окном сгустились первые сумерки, и тут же лег спать. Воскресные дни проходили по раз и навсегда установленному расписанию: Ричардсон поднимался в половине седьмого утра, чтобы успеть к открытию блошиного рынка «Портобелло».
В последнее воскресенье Донцов проснулся раньше времени, ровно в пять тридцать утра, и не по звонку будильника, а сам по себе. На другой половине широкой кровати спала жена Хелен. Донцов знал, что сегодня в его жизни должны произойти важные перемены, а поход на рынок, возможно, станет последним английским мероприятием. В восемь пятнадцать он вышел из метро «Ноттинг Хилл Гейт». И тут же попал в плотный людской поток таких же как он любопытных, небогатых людей, стремящихся что-то купить по относительно низкой цене на улице Портобелло, где по воскресеньям расцветала яркими красками самая живописная в Лондоне барахолка.
Донцов медленно брел по улице, останавливался у прилавков, спрашивал цену и шагал дальше. По легенде он скромный торговец скобяными товарами, увлекается всякими поделками под старину. Ему нечего делать в западной части Лондона в районе Мейфер рядом с Гайд-Парком, где сосредоточены шикарные магазины для зажиревших американцев. Без пяти сотен в кармане не сунешься даже в антикварные лавки среднего уровня, что расположены в районах Кенсингтона или Челси.
А здесь Донцов чувствовал себя, как рыба в воде.
Улица поднималась в гору, тротуары заставлены столиками, на которых разложили всякий хлам, начиная от поношенных шмоток и вышитых крестиком салфеток, заканчивая африканскими масками, японскими статуэтками начала прошлого века или каминными часами французской работы. Несмотря на ранний час здесь уже собралось столько народу, что ступить было некуда. Откуда-то слышались звуки шарманки, дети фотографировались с ручной обезьянкой, покупатели тесно обступили прилавки.
Среди знакомых он поддерживал репутацию страстного любителя безделушек из фарфора. Свою бессистемную коллекцию Донцов начал собирать четыре года назад, когда переехал в Лондон из Скандинавии, открыл магазин скобяных изделий и женился на Хелен, служившей сиделкой в государственной больнице. Увлечение антиквариатом было лишь мыльным пузырем, пшиком. На рынок Донцов приходил не для того, чтобы купить за пятерку дефектный серебренный браслет или фарфоровую статуэтку сомнительного происхождения.
Здесь, в людской толчее, идеальное место для контакта с русским связником. Самым великим спецам из контрразведки МИ-6 не по зубам проследить отдельного человека в этом людском водовороте, сделать фотографию и тем более записать на пленку чужой разговор. Донцов увидел связника возле газетного киоска, они раскланялись, как добрые знакомые, отправились в ближнюю пивнушку, взяли по кружке слабоалкогольного эля «Басс».
В пивной связник и Донцов выбрали столик в дальнем углу, четверть часа поговорили о ценах на антиквариат и обменялись пачками сигарет. В той пачке, что Донцов положил в карман, содержались подробные письменные инструкции из Москвы об операции «Холодный фронт». «Счастливо тебе, Алексей, – понизив голос до шепота, сказал связник по-русски. – Мне будет тебя не хватать. Честно». «Думаю, я там скоро управлюсь», – ответил Донцов по-русски.
Он вышел из пивной, вернулся на улицу Портобелло, прошелся вдоль торговых рядов и, поторговавшись, купил у иранца за семь фунтов деревянные бусы ручной работы. Донцов спустился в метро, двинулся в сторону дома, доехал до конечной станции «Элефант энд Кастл», а дальше автобусом до церкви Марии Магдалины.
Рабочая окраина, населенная небогатым людом и эмигрантами, не самое красивое место английской столицы. Здесь витают запахи отбросов и беспросветной бедности, из которой простому человеку так трудно выбраться. Донцов свернул в узкий переулок, застроенный обшарпанными трехэтажными домами, у подъезда раскланялся с соседом по этажу господином Чонгом, отцом многодетного семейства из Тайваня. Если ты живешь в рабочем предместье, будь готов, что твоим соседом окажется китаец, пакистанец, а то и негр.