26 
– Точно, не найдут?
– Сто процентов. Ваши показания, протоколы допросов будут изъяты из этой папки. А уголовное дело о гибели Мизяева мы закроем в связи с невозможностью найти виновника аварии. Вы ведь скрылись с места происшествия? Пусть все так и останется. Будем считать, что ваши следы потерялись во мраке той ночи. Тем самым мы исключаем утечку информации из милицейских источников. Понимаете? Итак, выбор за вами.
– Бывают моменты, когда выбирать не из чего.
Желудок Локтева заурчал, как проснувшийся гейзер.
– Тогда пишите.
* * * *
Руденко передал Локтеву бумагу, продиктовал текст агентурной подписки о согласии лица стать внештатным осведомителем ГУВД Москвы.
– Какой-нибудь звучный псевдоним себе за эти дни не придумали? – спросил Руденко. – Тогда напишите, что выбрали себе псевдоним «Кактус». Число. И распишитесь.
– Кровью?
– Не смешно, – покачал головой следователь.
Дважды перечитав текст расписки, Руденко встал из-за стола, спрятал документ в сейф, достал из него водительские права, отобранные у Локтева при задержании, и положил их на стол перед драматургом.
– Спасибо, я без машины, как без рук, – Локтев спрятал права во внутренний карман пиджака. – Значит, о том, что я стал стукачом, то есть внештатным осведомителем, теперь будете знать только вы и я?
– Совершенно верно, – кивнул Руденко. – Вы и я. А теперь, когда все формальности выполнены, перейдем к делу. К черту всю рутину, к черту ваши театральные круги, этих гамаков и психов. Займемся настоящим делом. Вам знаком этот человек? По моим сведениям, вы должны его знать.
Руденко достал из-под бумаг черно-белую фотографию мужчины лет тридцати, показал снимок Локтеву. Тот кивнул.
– Это Тарасов Максим, – сказал Локтев.
– Он ваш друг?
– Нет, просто знакомый.
– Когда вы встречали его в последний раз?
– Последний? Кажется, года два назад в Петрозаводске. В тамошнем областном театре ставили мою пьесу «Уходящая жизнь»…
– Хорошо, вот вам бумага. Изложите все письменно. Абсолютно все, что вспомните о Тарасове. Все, что о нем знаете. Имеют значения самые мелкие детали, незначительные штрихи к портрету. Вы же драматург, вам по силам эта задача. Но без литературщины. Только факты. Начните с начала, когда, где при каких обстоятельствах вы познакомились. Где и когда встречались, ваши с ним разговоры. Общие знакомые. Привычки Тарасова, склонности, черты характера. Словом, все. По милицейской линии Тарасов никогда не привлекался, поэтому информация о нем более чем скудная.
– Что он натворил?
– Как внештатный работник милиции, помогающий следствию, вы должны иметь представление о существе дела, – Руденко надул щеки. – Доказано, что Тарасов причастен к нескольким жестоким убийствам в Москве. Вот, собственно, и вся наша информация. Мотивы преступлений – не известны, сообщники – не известны, место лежбища Тарасова не известно… И так далее. Установлена только его личность. По существу, вы единственный человек в Москве, кто хорошо знает Тарасова. Поэтому ваша информация так важна. Понимаете?
– Понимаю, – кивнул Локтев.
– Кстати, один интересный факт, информация для раздумий. Сам Тарасов уже больше года числится пропавшим без вести. В один прекрасный день он вышел из своей квартиры и больше туда не вернулся. Его отец обратился в милицию только через две недели после исчезновения сына. По факту исчезновения человека возбудили дело. Тарасова искали, но результата нет. Все это время его никто не видел, ни у кого из родственников он не показывался, не давал о себе знать. И вот Тарасов вдруг всплыл в Москве. Как на зло, живой и даже здоровый. Где он пропадал все это время? Вопрос на засыпку. Сейчас я, чтобы не мешать, уйду. Запру вас в кабинете и уйду.
– Лучше меня не запирайте.
Локтев погладил себя ладонью по беспокойному животу. Руденко, пожав плечами, собрал со стола бумаги и запер их в сейф. Локтев склонился над чистым листом.
* * * *
Локтев потер ладонью горячий лоб.
В голове все это не умещается. Ясно, Руденко хотел сделать из Локтева не просто рядового стукача. Хотел сделать учатника своей игры. И затея удалась, осуществилась без особого труда. А Тарасова разыскивают в Москве за жестокие убийства.
Теперь, в эту самую минуту, нужно вспоминать обстоятельства их знакомства, их разговоры. Если засесть за стол основательно, о Тарасове можно роман написать. Ну, пусть не роман, хотя бы небольшую повесть. Это можно… Но кто сказал, что следователь Руденко должен знать абсолютно все, что знает Локтев? Никто этого не говорил. Зачем сразу вываливать, как подарки из мешка, всю информацию?
26 
