Последние отзывы

  42  

За два года до Первой мировой войны мягкие, ласковые, хорошо воспитанные женщины превратились в стаи разъяренных фурий, настроенных затерроризировать страну.

Они рвали письма в почтовых ящиках, дезорганизовывали работу пожарных ложными вызовами, бродили по улицам с молотками в муфтах и разбивали витрины, поджигали незаселенные дома и различные общественные здания.

Происходили патетические сцены, когда, к примеру, одна из пострадавших женщин, чьим единственным средством к жизни был сожженный чайный павильон, рыдала в суде перед жестокими, безжалостными взглядами виновниц ее несчастья.

На политиков велись беспрестанные атаки. В экипаж мистера Асквита был брошен топор, мистер Черчилль был унижен ударом хлыста одного из соратников женщин, дом мистера Харкорта был подожжен, и даже сам король был оскорблен выкриками: «Ты, русский царь!», когда направлялся в театр.

Сегодня мужчины любят говорить о том, что женщины обрели право голоса в награду за их помощь мужчинам во время Первой мировой войны, когда доказали, что они тоже «достойные граждане». Это не верно.

Кампания в защиту женских прав закончилась в 1914 году, потому что суфражистки, несмотря на все их мелодраматичные голодовки, заковывания в цепи и самоубийства, были ответственными женщинами и патриотками. Война дала лишь отсрочку, но это был еще не конец.

Если бы правительство не предоставило женщинам избирательного права, когда конец войны уже был близок, кампания возобновилась бы с новой силой.

Основные силы посчитали необходимым избежать такого риска социальной нестабильности, когда стихла вражда. США предоставили женщинам избирательные права в 1920 году (хотя некоторые штаты сделали это гораздо раньше), канадские женщины обрели политические права в 1918 году, а побежденная Германия поспешно эмансипировала своих женщин в 1919 году.

Важно то, что странам, где католическая вера была сильна, Франции и Италии, странам, придерживающимся догмы о второсортности женщин, потребовалась еще одна мировая война, чтобы уравнять женщин в правах. Италия предоставила своим женщинам право голоса в 1945 году, а Франция – в 1946-м.

Чтобы понять причины, из-за которых движение за права женщин стало столь сильным, нужно понять положение, в котором находилась женщина сто лет назад.

Бедность и дискриминация были потенциальными источниками волнений рабочих масс, но еще более важными были нескончаемые выпады против отношения общества к женщинам. Вскоре это было подхвачено прогрессивными писателями, такими, как Уайльд, Шоу и Уэллс, и множеством менее талантливых, но довольно популярных писательниц.

Викторианство, прекрасно дожившее до XX века, ужаснулось, когда сами основы женского царствования были названы мошенническими. Дом больше не был другом женщины, но ее врагом. Он был не крепостью, а тюрьмой.

«Не думаю, – говорил У. Л. Джордж, – что есть более заклятый враг феминизма, чем домашнее хозяйство, атмосфера более смертоносная для всех идей свободы и равенства, чем утонченный, сладкий запах домашнего очага».

Ранее Флоренс Найтингейл пришла к выводу, что вся беда с дамами из состоятельных семейств в том, что им нечего делать. Жизнь для них – сплошные пустые забавы, ведь все за них делали многочисленные слуги.

«Я не знаю ничего хуже, чем мелкая, изнурительная тирания порядочного английского семейства, – говорила она. – За что я не поддерживаю Евангелистскую партию, так это за то, что они подняли для женщины семью на такую высоту, что сделали из нее идола. Это – один из вариантов фетишизма. Счастье и права женщина не может обрести нигде, кроме как в семье.

Подавление эмоций, – продолжает она, – вело к женской истерии: «Когда приходит ночь»… накопление нервной энергии, которую не на что расходовать днем, давало женщинам ночью, когда они отправлялись спать, ощущение, что они сходят с ума. Им приходилось оставаться в постели почти до полудня, чтобы эта энергия испарилась и не вырывалась наружу. Пустота и скука подобного существования подслащивались фальшивой сентиментальностью…

Женщины осыпали друг друга сантиментами и учили своих дочерей тому, что «у женщин не бывает страстей…»

Именно это самое чувство собственной бесполезности и раздражало «современную женщину». Она получила на удивление хорошее образование. Глаза на мир ей открыли романы и пьесы, которые ей не всегда разрешалось читать или видеть, но о которых она была наслышана во всех подробностях.

  42