Особенно,... 
26 
Разомлевший после обеда Миратов, встрепенулся. Вспомнив, что до Дербента пилить более ста километров, а шансы на удачу ничтожны, майор пошел на хитрость.
– Я водителя уже отпустил, – сказал он. – Ему мать на вокзале надо встретить. Старуха приезжает с последним поклоном…
– Тогда поеду автобусом, – пригрозил Колчин.
Миратов скорбно покачал головой, встал из кресла, одернул цветную рубашку, впитавшую с себя запахи пота и копоти пожара.
– Ладно, я готов.
* * *
Пригород Дербента. 25 июля.
До санатория добрались ближе к вечеру, когда солнце окрасилось абрикосовым цветом и собиралось, как спелый фрукт, свалиться на землю, за ближайшие холмы. От долгого неподвижного сидения в «Волге» конечности Миратова так затекли, что он чуть не упал в овраг с подвесного моста. Дорогой майор исчерпал тот малый заряд оптимизма, что еще оставался на дне души после бессонной ночи и долгого жаркого дня. Его темные усы повисли сосульками, мокрая от пота рубашка пошла складками и прилипла к спине. Колчин выглядел бодрее, но по походке было заметно, что и он немного выдохся. После долгих расспросов, нашли директора санатория Руслана Деева и администратора, очень худую престарелую женщину Марию Константиновну Кулькову, одетую в белый застиранный халат с заплатами на локтях. Кулькова вчерашней ночью дежурила во втором корпусе. Директор, низкорослый очень подвижный человек с пышными усами каштанового цвета, суетился, махал руками, не мог найти себе места. Он был совершенно подавлен, до икоты напуган тем, что его скромную здравницу посетили не какие-то там местные менты, свои ребята, падкие до вина и дармового угощения, а серьезные, ответственные люди из ФСБ. Один, с черной ушибленной рукой, так и вовсе из Москвы прибыл. Эти шутить не будут. Значит, ночная кража – дело серьезное. А кто виноват? На кого всех собак повесят? На него, на Деева. Потому что он директор. Так не долго и теплого места лишиться, а то и в тюрьму загреметь. Директор проводил высоких гостей и старуху администратора в свой рабочий кабинет, даже рискнул предложить сотрудникам ФСБ самого лучшего вина и свежего шашлыка. Но получил короткий сухой отказ, после чего еще сильнее занервничал. – Это она виновата, – скороговоркой повторял Деев и все показывал пальцем на Кулькову. – Оставила пост и пошла по своим делам. Куда ты ночью ходила? К кому ты ходила ночью? С кем ты проводила время? Отвечай, когда тебя спрашивают.
Кулькова, вжавшись в стул, хлопала седыми ресницами, но вопросы директора оставляла без ответа. Наконец, она подняла бесцветные выцветшие глаза. Посмотрела на Колчина, угадав в нем самого главного начальника, и сказала:
– До половины второго я сидела за столом в холле. А потом пошла вздремнуть. Сон сморил. Моя вина.
– Вот видите, она спала, – взвился Деев. – Оставила вверенный ей пост. И ушла спать. С кем мне приходится работать, боже. Видите…
– У вас тут часто подобное происходит? – спросил Миратов. – Часто людей обворовывают?
– Часто, – кивнул Деев, но тут де спохватился. – Но есть не так уж часто. Так, время от времени. Воруют во всех домах отдыха и санаториях, что на побережье. Во всех без исключения. В этом году курортников мало, доходы мизерные. Нет денег даже забор починить. А люди разные приезжают. Но среди персонала воров нет. Все, как на подбор, люди грамотные, бдительные… Кроме этой.
Он показал пальцем на Кулькову, закипая от возмущения.
– Моя бы воля, я таких к стенке ставил. Что там к стенке… Я бы таких просто вешал на площадях. Голову отрубал. Публично. При большом скоплении народа. Чтобы в следующий раз не дрыхли на рабочем месте.
Колчин решил одернуть кровожадного директора.
– Успокойтесь, Деев, – сказал он. – Смертную казнь у нас отменили. Поспешили, конечно. С вами забыли посоветоваться.
Он вытащил из папки бумажный лист с фотороботом Стерна, составленным со слов Анисимова, протянул директору.
– Вспомните хорошенько. Возможно, этого человека вы видели вчера или позавчера? На правой руке заметные татуировки. Средневековый шлем и рука, скованная кандалами. Рост около ста восьмидесяти. Лет сорок или около того. Среднего сложения.
Деев прищурил глаза, всматриваясь в изображение, и отрицательно помотал головой. Колчин передал фоторобот Кульковой.
– Нет, нее видела, – сказала старуха.
– Где она могла его видеть? – усмехнулся Деев. – Разве что во сне приснился.
26 
