Особенно,... 
140 
– Как же это? Куда же он уйдет? – У Сергея в голове не укладывалось, как можно бросить столицу и сбежать. Да еще по такому дурацкому поводу, как недовольство народа. Народ всегда недоволен. И всегда ворчит. И не настолько все плохо, чтобы бунт поднять. Город не осажден, продовольствие подвозят исправно, Владимир к стенам не подступает, но и не уходит. Ждет чего-то…
Теперь ясно – чего. Какой-нибудь глупости единокровного брата. Если Ярополк сбежит, Владимир спокойно войдет в Киев. И препятствовать ему не станут. Он как-никак сын Святослава, причем – старший. Имеет законное право. Сядет на стол киевский, отправит брата куда-нибудь в Переяслав или Любеч…
И это все, может, было бы и неплохо, но имелись две причины, которые серьезно беспокоили Сергея: лозунг «За старых богов!», под которым велась кампания Владимира, и скандинавское ядро Владимирова войска.
Эти пришли не Владимира на киевский стол сажать. Они пришли разграбить самый богатый город княжьей руси.
Владимиру, чтобы удержать власть, придется бросить им кость.
А кто поручится, что этой «костью» не станут бояре-христиане?
– И куда же намерен удирать наш храбрый Ярополк?
– В Родню, – ответил Славка.
– Это уже решено?
– Воеводы пытаются его отговорить. Но Блуд – за то, чтобы уйти, а остальных Ярополк не слушает. Велел готовить дружину к походу.
– Родня, значит? – Сергей задумался.
Родня – город сильный. И крепость исправная. Оборонять ее легче, чем обширный и беспокойный Киев. Народу там живет не очень много, так что бунтовать против Ярополка уж точно никто не будет. Отсидится Ярополк, а там, глядишь, и подмога откуда-нибудь подоспеет. Вот только – откуда? Кто придет на помощь проигравшему?
Впрочем, Сергей знал – кто. Византия. Этим сильная русь – ни к чему. Им нужно, чтобы русь грызлась меж собой, слабея и умаляясь. Фактически это они спровоцировали гражданскую войну. И будут ее поддерживать, помогая тому, кто слабее. Все равно кому. Хоть язычнику Владимиру, хоть христианину Ярополку. Сами, ясное дело, не придут. Подкупят кого-нибудь из таких же потенциальных врагов, как Киев. Разделяй и властвуй.
Вопрос в другом: чью сторону в этой распре следует принять Сергею?
А может, плюнуть на все и уехать на запад? Там нынче порядка не в пример больше, а позиции у «торгового дома Духаревых» крепки не только в пределах Священной Римской империи Оттона, но даже в папской Италии.
Отъезду его Владимир скорее всего препятствовать не будет.
Но – Киев?
Это ведь – родина…
– Вот что, Славка, беги-ка ты за Артёмом. Скажи: отец зовет.
– Что, прямо сейчас? – удивился Славка. – Так там же у нас сборы идут. Поход же! Я сам только на краткое время вырвался – тебя предупредить.
Сергей поглядел на сына в упор, произнес веско и властно:
– Сборы идут не у нас. Это князь бежит в Родню, а не мы.
– Но… – Славка растерялся. – Бать, я не понял: ты что, хочешь, чтоб мы присяге изменили? Как же можно князя своего бросить – в такое время? Это же на всех нас позор.
– Позор – бросить свой город и сбежать! – отрезал Сергей. – Князь, который только мыто собирает, а людей своих оборонять не хочет, это уже не князь, а разбойник. Пусть Ярополк бежит. Ты и Артём должны быть здесь. Я еще не принял решения. Хочу со всеми посоветоваться.
– Но если Артём не захочет прийти? – засомневался Славка. – Ты же его знаешь. Ему Святослав завещал беречь Ярополка.
– А Ярополку он завещал быть киевским князем, а не убегать из столицы, поджав хвост! Чтоб были здесь не позже полудня. Будет семейный совет. Всё!
Славка кивнул и выбежал из комнаты.
«Правильно ли я поступаю?» – подумал Сергей, прислушиваясь к себе.
Ведовской дар не ответил. Он остался там, на острове Хорса. Мир больше не двоился. Остался только один. Этот. Вроде бы помнилось что-то… Например, что некий князь именем Владимир – крестил когда-то Русь. Но это, верно, была другая Русь. Или – другой Владимир… Этот Владимир христиан гнал, а церкви рушил.
Однако Ярополку против него – не устоять. Слаб он против старшего брата. Встать за Ярополка скорее всего означает – погибнуть вместе с ним. Впустую. Что же делать?
Решать надо было умом, а не чутьем. И ошибиться было нельзя.
– Как же так можно, отец? – дрогнувшим голосом спросил Артём. – Мы же княжья русь. Кем станем мы – отступившись? Это же – как род предать…
– Это ты верно сказал, Артёмка, – внезапно подал голос Рёрех. – Род наш Русь киевская, глава наш – князь киевский, да только мы ведь – не челядь, не холопы обельные. Мы вольны выйти из рода, если пожелаем.
140 
