52 
– Ничего похожего. В сущности, совсем наоборот. Бревард – прекрасный, достойный молодой человек: воспитанный, образованный, повидавший свети богатый. Теперь, после его пребывания в Индии, даже еще богаче, насколько я понял. Он образец джентльмена, благородный до мозга костей.
– Значит, дело во мне? Мое происхождение, быть может…
– Не говорите ерунды. С вашим происхождением все в порядке, – Кит пришел в негодование. – Кто вбил такую чушь вам в голову?
– Моя тетя, она… – Элиза замолчала, потянула за пальцы одной кожаной перчатки и сняла ее с руки. – Она всегда твердила, что мой отец не более чем ничтожный учителишка без роду и племени, который замарал имя семьи. Что моя мать навлекла на всех позор, убежав с ним. Раньше я никогда не обращала на это внимания, потому что они были моими родителями и я любила их, но, возможно, причина того, что никто не ухаживал за мной все эти годы, не только в моей застенчивости.
– И вы полагаете, что я так думаю? Что я считаю ваше происхождение недостаточно высоким?
– Нет, но другие – возможно. – Она стянула вторую перчатку и стиснула обе в руке. – Я просто подумала, что вы, быть может, предостерегаете меня. Опять для моей же пользы. – Она взглянула на него.
– Мне не от чего вас предостерегать, не в этом отношении. Вы достойны любого лорда, и никогда не думайте иначе. Что касается вашей застенчивости, она исчезаете каждым нашим уроком. Еще пара занятий, и мы закончим.
Странное чувство потери охватило Кита при этой мысли. По идее, ему следовало бы радоваться, что скоро все его время будет принадлежать только ему, что он будет спать сколько захочет, или кутить с друзьями, или заниматься чем-то еще, что его душе будет угодно. Так почему же он не чувствует радостного предвкушения? Почувствует, заверил он себя, как только этот день действительно настанет.
– В следующий вторник ваш первый бал, – сказал он, стряхивая с себя эти необъяснимые переживания.
– Я знаю, – кивнула она. – Надеюсь, я буду готова.
– Конечно, будете. В сущности, вы уже готовы, хотя некоторая шлифовка не повредит. – Он улыбнулся ей. – Ну, теперь все в порядке? Я прощен за грубость? Оплошность, за которую я приношу вам свои глубочайшие извинения.
– Да, конечно. Вы же знаете, что я не умею долго сердиться, особенно на вас. – Она улыбнулась в ответ.
– Ну, слава Богу. – Он подвигал бровями. – Мне не нравится сердить вас.
Она засмеялась, и все ее лицо осветилось, а серые глаза ожили и замерцали серебристыми искорками. В груди у него внезапно стало тесно, а взгляд опустился на ее губы, такие бледно-розовые и прелестные. Они выглядели мягкими, как бархат, и сладкими, как летняя клубника. Достаточно спелыми, чтобы сорвать. Достаточно манящими, чтобы попробовать. Он наклонился чуть ближе и уловил слабый аромат жимолости, исходящий от ее кожи.
– А, вы уже вернулись.
Кит резко выпрямился и, развернувшись, увидел Вайолет, направляющуюся к ним по коридору. Следом за ней послушно трусил Горацио.
Подойдя к ним, она остановилась и взглянула вначале на него, затем на Элизу.
– Надеюсь, я не помешала.
– Вовсе нет, – ответил Кит. – Мы с Элизой как раз обсуждали нашу прогулку.
– А, хорошо, потому что я пришла послушать об этом. Как все прошло? – Вайолет взяла Элизу под локоть. – Были какие-нибудь трудности?
– Дамы, с вашего позволения…
Вайолет улыбнулась Киту и рассеянно кивнула, затем повернулась к подруге и повела ее по коридору в ту сторону, откуда только что пришла. Огромный дог потрусил следом.
– Встретили кого-нибудь особенно интересного?
– Одного человека. Виконта Ланселота Бреварда. Он спас меня, как его тезка, легендарный рыцарь…
Андромеда встала на дыбы, вырвав поводья из ее рук. Пронзительное ржание резко ударило по ушам. По крупу волной прокатилась мелкая дрожь, и кобыла ринулась вперед, рванув с места в карьер на предельной скорости.
Элиза изо всех сил вцепилась пальцами в густую лошадиную гриву, пытаясь сохранить равновесие и удержаться, боясь быть сброшенной на землю, которая мелькала внизу так быстро, что сливалась в одну сплошную зелено-коричневую массу.
В ужасе она закрыла глаза и стала молиться.
Твердая мужская рука внезапно обвила ее за талию. Одним проворным движением мужчина поднял ее из седла и усадил впереди себя на своего скачущего коня.
Спасена. Она спасена.
Бег скакуна замедлился до легкого, неторопливого шага.
52 
