Особенно,... 
39 
Во времена его отца эта комната обычно стояла запертой. Однако герцог знал, что там хранятся клавикорды, виолончель и арфа.
Арфа! Ну, конечно же!
Герцог улыбнулся. Теперь он разгадал загадку. Черт возьми, никогда еще ему не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь играл на этой арфе!
Герцог тихо отворил дверь.
Клола сидела перед огромной позолоченной арфой. Тонкие пальцы девушки умело перебирали струны; мелодия была герцогу незнакома, но радовала слух необыкновенной гармонией.
Герцог не сводил глаз с Клолы. В своем золотистом утреннем платье, залитая солнечным светом, она казалась ангелом, сошедшим с небес.
Голова ее была поднята, взор устремлен куда-то ввысь, на губах играла легкая улыбка. Герцог понял, что душа Клолы сейчас далеко отсюда – в чудесной стране, рожденной ее фантазией.
Не успел герцог обругать себя за излишнюю впечатлительность, как Клола обернулась.
Пальцы ее скользнули по струнам. Арфа издала последний аккорд и замолкла.
Герцог медленно подошел к ней.
– Я не знал, что вы занимаетесь музыкой, – произнес он. – Никогда не слышал, чтобы кто-то играл на этой арфе!
– Ее нужно настроить, – робко ответила Клола, – и сменить несколько струн… но вообще она в хорошем состоянии.
По дрожи в ее голосе герцог догадался, что она ему жена.
– Думаю, вам нужно что-нибудь посовременнее, – заметил он, шутливо указывая на клавикорды.
– О, это… было бы замечательно. Клола бросила на него быстрый взгляд и снова спрятала глаза за длинными ресницами.
– Что вы играли? – спросил он. Поколебавшись, Клола ответила:
– Эту мелодию я сочинила сама, хотя… мне кажется, она навеяна Моцартом.
– Вы играете на фортепиано?
– Да.
– Тогда я куплю вам рояль фирмы Джона Бродвуда.
Клола радостно всплеснула руками, и глаза ее загорелись восторгом.
Герцог не знал, как тосковала Клола в отцовском доме без рояля своей бабушки!
Мгновение – или вечность – мужчина и женщина смотрели друг на друга, и слова были им не нужны.
Почувствовав, что молчание слишком затягивается, Клола спросила:
– Вы хорошо поохотились?
– Отлично! – рассеянно ответил герцог, как будто думал о чем-то другом.
– Я… рада за вас.
– Надеюсь, вы не скучали здесь в одиночестве?
– Джейми был так любезен, что показал мне весь замок. Это было очень интересно.
Герцог вдруг пожалел о том, что не сделал этого сам, но тут же напомнил себе, что Джейми лучше знаком с замком.
– Надеюсь, замок произвел на вас впечатление, – заметил он.
– Как же иначе? – пылко ответила Клола. – Он великолепен! Я никак не ожидала, что он настолько великолепен!
– Вы, должно быть, уже поняли, что мой дедушка был большим оригиналом, – с улыбкой заметил герцог.
– И вы должны быть ему благодарны. Он наполнил замок сокровищами, которыми вы можете по праву гордиться.
– Я не уверен, что «гордиться»– подходящее слово, – резко ответил герцог. – Вы знаете, что я убежал из этого замка, от души желая навеки забыть и его, и родных, и Шотландию?
Эти слова прозвучали вызывающе, почти грубо. Но Клола только подняла свои удивительные глаза и тихо ответила:
– Я понимаю, как вы страдали. Мы должны сделать так, чтобы Торквил и Джейми никогда не испытали ничего подобного.
И герцог с удивлением понял, что ей действительно небезразлична судьба его племянников.
Обменявшись еще несколькими незначащими словами, они разошлись по своим комнатам.
Переодеваясь к ужину, Клола была так поглощена мыслями о статном, красивом муже, что даже не замечала злобных взглядов миссис Форс.
Не успели все сесть за стол, как вдалеке послышался отдаленный громовой раскат и в открытое окно ворвался порыв свежего ветра.
– Так я и думал, – заметил мистер Данблейн.
– Надвигается гроза? – спросил герцог.
– Это было заметно еще с утра, – ответил управляющий. – Такая удушливая жара всегда предвещает грозу.
– Верно, день выдался чертовски жаркий, – вставил лорд Хинчли. – На охоте я просто обливался потом.
– Ничего, скоро станет прохладнее, – успокоил его мистер Данблейн и приказал слугам закрыть окна.
– Хорошо, что прошлой ночью не было дождя! – глубокомысленно заметил лорд Хинчли.
Клола подумала о том же.
Летние грозы в Шотландии бывают поистине страшными. Грохот грома и сверкание молнии сменяются настоящими потоками воды с неба; ручьи превращаются в бурные реки, а реки выходят из берегов, и дороги становятся совершенно непроходимыми.
39 
