64 
Мать все же дождалась освобождения своего сына. Она оставалась жить в Париже и несколько раз приезжала в Москву. Умерла в 1974 году, в восьмидесятилетнем возрасте.
Сильвия Агелов была буквально убита известием о случившемся в Мехико. Она перенесла двойную травму — потерю жениха и страшное унижение: оказывается, она была лишь орудием в его руках. Ее дальнейшая жизнь была безрадостной.
Давид Альфаро Сикейрос некоторое время пробыл в эмиграции, затем снова вернулся в Мексику. Он прославился своими монументальными произведениями, а также активными политическими выступлениями, за что годы с 1960 по 1964 провел в тюрьме. Впервые приехав в Москву в 1927 году, он посетил ее также в 1955, 1958 и 1972 годах, когда принимал активное участие в борьбе за мир. В 1966 году был удостоен международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». В почете и славе скончался в 1974 году, в 76-летнем возрасте.
Вспомним еще одно действующее лицо этой трагедии. Какова дальнейшая судьба «Тюльпана» — Марка Зборовского?
После смерти Седова, а особенно после убийства Троцкого в его услугах по «троцкистской» линии уже не было нужды. Он переехал в США, занялся наукой антропологией. Уже после войны, в 1952 году, совместно с Маргарет Мид издал книгу «Жизнь остается людям», посвященную антропологии евреев в Восточной Европе. Американские спецслужбы следили за ним, и в 1956 году он был арестован по подозрению в шпионаже. Но улик против него не было, и его освободили. В 1962 году он снова был арестован и на этот раз приговорен к четырем годам тюрьмы. Написал еще одну книгу «Люди в страдании». Но ни в одной из своих статей о работе в советской разведке не упоминал.
После освобождения из тюрьмы уехал на Западное побережье и снова занялся антропологией. В течение некоторого времени был внештатным преподавателем Калифорнийского университета, а перед смертью работал при больнице «Маунд Сион» в Сан-Франциско. Умер в 1990 году.
Глава 5. «В МОЙ АРХИВ»
В этой главе мы остановимся на некоторых документах, которые докладывались Сталину в течение 10 лет — с 1928 по 1937 год — по линии разведок. Значительную их часть составляют материалы перехвата и дешифровки переписки иностранных военных и дипломатических ведомств, некоторые добыты агентурным путем. Они являются хорошей иллюстрацией к событиям того времени и повествуют о внешнеполитической обстановке и взаимоотношениях СССР с рядом зарубежных государств, об угрозе новой войны и иностранной военной интервенции. Но мы не будем рассматривать их с этих позиций. Наша задача — проследить за тем, как Сталин работал с материалами разведки, как реагировал на них, на что обращал особое внимание и что игнорировал, какие делал пометы на полях и накладывал резолюции, и тем самым попытаемся проникнуть в ход его мыслей, в его, так сказать, «внутреннюю лабораторию».
Я просмотрел сотни документов из личного архива Сталина. Большинство сталинских резолюций на них носят краткий характер и часто состоят из трех слов: «В мой архив», а в последние годы из двух: «Мой архив», другие просто расписаны:. «Т. Молотову», «Т. Ворошилову» и т.д.
Отношение Сталина к указанным документам можно проследить по вопросительным и восклицательным знакам, которые входили в систему его оценок, ироническим замечаниям на полях типа «Ха-ха!». Но чаще всего по подчеркиваниям отдельных слов, строк и абзацев и отчеркиванием их на полях. При этом имели значение толщина линии, ее волнистость, сила нажима. Особо важные места отчеркивались дважды, иногда ставился знак NB (Нота бене — особое внимание).
Подчеркивания в большинстве случаев даются без авторских комментариев — читатель сам легко сделает вывод о том, почему то или иное место заинтересовало генсека.
Главный противник Япония
Значительная часть предлагаемых документов касается советско-японских отношений. Это не случайно, именно с середины 1920-х и до конца 1930-х годов Япония была главным противником. С этих документов мы и начнем.
Поскольку речь зашла о Японии, позвольте рассказать о доселе неизвестной операции, которая имеет прямое отношение к цитируемым документам. 20 января 1925 года в Кремле под председательством Сталина состоялось совещание с участием руководителей советской разведки. Было решено провести против Японии ряд мероприятий по типу успешных операций «Синдикат-2» и «Трест».
Одной из таких операций, рассчитанных на длительный срок, стала «игра», получившая название «Маки-мираж». Ее целью было показать японцам значительное усиление мощи Красной армии на Дальнем Востоке (что на первом этапе не соответствовало действительности) и заставить их отказаться от своих воинственных планов. В ходе операции резиденту японской разведки в Сахалине был представлен в 1930 году агент «Летов» — Лазарь Хаймович Островский, сотрудник одного из советских учреждений в этом приграничном с СССР городке. Завоевав доверие японцев, «Летов» сумел убедить их, что в штабе Дальневосточной Армии служит его близкий друг, Иван Горелов, нуждающийся в деньгах. Горелов через «Летова» был «завербован» и через него же стал передавать японцам легендированные «секретные данные». Японцы клюнули на эту удочку, и в течение нескольких лет Горелов был их основным информатором. Естественно, что его дезинформация «подтверждалась» и другими источниками. Материалы «игры» регулярно докладывались Сталину.
64 
