44 
Она позвонила горничной и к ее приходу успела вымыться и снять юбку с блузкой.
Алета надела одно из своих лучших платьев и только-только закончила причесываться, когда раздался стук в дверь.
Она поняла, что вернулся Миклош, и подбежала к двери, с трудом удержавшись, чтобы не броситься в его объятия.
– Я готова! – задыхаясь, произнесла она.
– Ты выглядишь просто прекрасно! – сказал Миклош. – Я уверен, что мы поженимся сегодня же вечером или, самое позднее, завтра утром!
Алета хотела сказать ему, что это невозможно, но потом увидела идущего по коридору лакея и молча, последовала за Миклошем вниз по лестнице.
Они прошли через холл, и вышли в коридор, который вел к кабинету старого князя.
Алета знала, что это очень красивая комната.
Девушка подумалa, что не будь у нее секрета, который удивит всех, она наверняка бы нервничала.
Вместо этого, вложив свою руку в руку Миклоша, она почувствовала себя так, словно весь мир вокруг нее пел.
Миклош любит ее!
Он любит ее так сильно, что женится на ней, кем бы она ни была!
Князь открыл дверь кабинета.
Войдя, Алета почувствовала разочарование, потому что старый князь был не один.
Возле окна стоял другой человек.
Когда оба находившихся в комнате повернулись к ней, Алета судорожно вздохнула.
У окна стоял ее отец.
Он казался очень высоким и представительным.
– Папенька! – прозвенел голос Алеты, и девушка бросилась в объятия к отцу. – Вы… вы здесь! Как так получилось? Почему вы… приехали?
Вопросы сыпались один за другим, но наконец, отец обнял дочь и сказал:
– Король Дании заболел, и все мероприятия оказались отменены. Поэтому я вернулся домой и обнаружил, что моя непослушная дочь сбежала!
Алета задержала дыхание.
– Вы… вы были очень сердиты? – тихо спросила она.
– Был бы, – ответил герцог, – если бы не знал, что Джон Хейвуд прекрасно позаботится о тебе. Вот только я не ожидал, что покупая для меня лошадей, он возьмет на себя роль твоего дедушки.
Глаза отца поблескивали, и Алета поняла, что на самом деле он не так уж и сердится.
Только теперь она взглянула на Миклоша и увидела, как тот потрясен.
Она протянула к нему руку.
– Это… это и был секрет … который я хотела тебе рассказать, – произнесла она.
На одно мгновение ей показалось, что Миклош будет очень зол на нее за обман, но он ответил:
– Это правда? Ты действительно дочь герцога?
– Истинная правда, – ответил герцог, прежде чем Алета смогла сказать хоть слово, – и я как раз извинялся перед князем за то, что моя дочь обманула его.
– Конечно, я понимаю, что в сложившихся обстоятельствах это был единственный для леди Алеты способ путешествовать без компаньонки, – сказал князь Джозел.
– Ну, уж я теперь пригляжу за ней, – пообещал герцог.
По его тону Алета догадалась, что отец собирается скрыть все, что могло бы повредить ее репутации.
– По крайней мере, ваше сиятельство, теперь я сам буду иметь удовольствие видеть ваших лошадей.
– И, конечно, ездить на них, – добавил князь Джозел.
Алета выскользнула из отцовских объятий.
– Раз уж вы здесь, папенька, – начала она, – есть вопрос, который важнее даже лошадей. Миклош скажет вам, в чем дело.
Герцог протянул князю Миклошу руку.
– Думаю, моя дочь имеет в виду вас, – сказал он. – Очень рад познакомиться с вами.
– Ваша светлость, – начал Миклош, – как только что сказала вам Алета, я должен сообщить вам очень важную вещь. Я хочу жениться на вашей дочери!
Алета стояла, любуясь открывавшимся перед ней видом.
Она думала, что на свете нет ничего более, восхитительного и совершенного.
С горы, где находился домик, открывался восхитительный вид на долину, по которой струила свои воды переливавшаяся на солнце река.
За рекой раскинулось бескрайнее разноцветье лугов.
А если посмотреть в другую сторону – то там, в дымке, синели горы, уходящие далеко-далеко, насколько хватал глаз.
Дом Миклоша, принадлежавший лично ему, был маленьким, но очень изящным.
В нем были все мыслимые удобства.
Миклош и Алета прибыли сюда прошлой ночью, а утром девушка проснулась с мыслью, что она в раю.
– Ты давно проснулся? – спросила она, открыв глаза. Сейчас она была очень красива с разметавшимися по плечам светлыми волосами.
– Мне трудно уснуть, – нежно сказал Миклош, – когда ты рядом со мной, и мы наконец наедине.
44 
