107 
Он крепко обнял дочь своими жесткими руками, прижал к себе и нежно поцеловал в макушку.
— Саманта, милая, я никогда не знал, как много ты значишь для меня, пока не подумал, что тебя больше нет в живых. Те дни, когда был найден сожженный дилижанс, самые страшные в моей жизни Я понял, как много времени потратил, чтобы выстроить вокруг тебя стену, но на самом деле за этой стеной оказался я сам. — Он заглянул ей в лицо, голос выдавал охватившее его сильнейшее волнение. — Ты сильно любила этого человека, Трэвиса. Он не раз спасал твою жизнь. Я всегда буду благодарен ему за это. Он вернул тебя мне… Я люблю тебя, милая, а все остальное не важно!
Это была самая страстная речь, какую он когда-либо произносил: Мэнди была счастлива. Она обняла отца, вытерла слезы и улыбнулась.
— О, папа, я так люблю тебя. Спасибо.
Он закашлялся и встал, не желая, чтобы она видела его влажные глаза.
— Я все-таки хочу, чтобы доктор осмотрел тебя и мы были окончательно уверены в том, что дела обстоят благополучно. Мы ведь хотим, чтобы ребенок родился здоровым, не так ли? Скоро у меня будет внук. — Онпроизнес это, стоя к ней спиной, и направился к двери.
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Инстинкт не обманул Мэнди. Ребенок должен был появиться менее чем через семь месяцев. Пока ее фигура оставалась подтянутой и стройной, но она знала, так будет недолго, и скоро живот станет заметным. Они с Джулией изо всех сил пытались придумать достоверную историю, но пока безуспешно. Разве только рассказать каждому, что она замужем. Не в ее характере было лгать, и, если бы это не касалось ребенка, она послала бы всех и вся к черту, как предлагала кузина.
Жизнь в форте была по-прежнему лихорадочной. Джулия и Джейсон жили как счастливые молодожены, и Мэнди испытывала удовлетворение от того, что ее лишения были не напрасны.
Стоя в дверях постоялого двора Уошберна, Макс Гутерман внимательно наблюдал за суматохой в форте. Он прибыл сюда три дня назад и провел это время, следя за прибытием и убытием офицеров и их дам, особенно — за одной леди. Тонкие губы растянулись в улыбке при воспоминании о мягком покачивании ее бедер, когда она выходила из лавки Джонсона. Он следовал за ней до самого дома, куда она вошла вместе с высоким седым мужчиной. Сначала он позавидовал этому человеку, но, задав несколько вопросов Неду Уошберну, понял, что этот мужчина — ее отец.
Максу не составило особого труда найти ее, как только он пораскинул мозгами. Индейская девушка из деревни шайенов с радостью указала ему направление. Теперь пришло его время, и он предвкушал победу. Макс поправил повязку на глазу и улыбнулся пересохшими губами.
Глава 34
Дни стали теплее. Близилось лето. Отец ушел на рассвете на дежурство. Тошнота у Мэнди прошла, и она решила завершить начатую весеннюю уборку.
Повязав поверх клетчатого платья передник, достала метлу, швабру, ведро и мыло и начала мести в чулане, размышляя о том, что ее жизнь стала по крайней мере спокойной. Если бы не горе, о котором невозможно было забыть, она могла бы считать себя вполне благополучной.
Однако Мэнди ужасно скучала по Ястребу. Не проходило и часа, чтобы она не думала о нем. «О Ястреб, — горевала Мэнди, — если бы только ты мог увидеть нашего ребенка». Она сожалела о тех недоразумениях, которые так долго разделяли их. Столько времени было растрачено так глупо…
Хотя она и скрывала свое горе от друзей и отца, каждая минута одиночества приносила ей страдание. Этот день не был исключением. Она тосковала по объятиям мужа, жаждала прикосновения его губ. Она скребла щеткой полы, а в голове ее возникали воспоминания об их брачной ночи, о той страсти, которую она познала в его объятиях.
— Так, так, так. Смотрите-ка, кто здесь.
Это был голос, от которого она вся похолодела. Голос из прошлого. Мэнди повернулась и столкнулась взглядом с одноглазым, явившимся из ее кошмаров.
— Ты! — Стоя на расстоянии вытянутой руки, мужчина злобно смотрел на нее и улыбался. Его брюки были грязными, а рубашка под мышками — влажной от пота. Грубые черты лица, низкие лохматые брови, грузная фигура. Мэнди бросила метлу и устремилась к двери.
Несмотря на полноту, он проворно преградил ей дорогу. Она пыталась прорваться, но он схватил ее за талию и притянул к себе, зажав ей рот мясистой ладонью и заглушив крик.
Мэнди боролась, пытаясь вырваться, затем, вспомнив о ребенке, затихла, стараясь не дрожать.
107 
