Глава 21

В то же самое время в другой части Лондона Гвендолин Локарт вышла из экипажа Уорингов и последовала за матерью к высоким резным дверям театра «Ройял». Лорд Уоринг с показной галантностью поддерживал жену под руку, бубня что-то светское и невыносимо скучное.

Очевидно, он отдавал себе отчет в том, что его развратное поведение в парке Воксхолла все еще свежо в памяти падчерицы, поскольку старался вести себя безупречно. Разумеется, никакого объяснения на этот счет между ними не произошло, но Гвен все же считала за лучшее поменьше попадаться отчиму на глаза.

Стоило Уорингам переступить порог, как к ним поспешил лакей. Чисто автоматически Гвен сбросила ему на руки стеганую накидку, подбитую несколькими слоями плотного шелка, оставшись в лиловом бархатном платье. Девушка погрузилась в невеселые размышления о том, насколько проще было бы ее положение, если бы можно было обратиться к матери с жалобами на похотливые авансы лорда Уоринга. Однако на это надеяться не стоило: графиня не поверила бы ни единому слову, а если бы даже и поверила, то внешне постаралась бы этого не показать. Оставалось полагаться только на себя и, быть может, на удачу.

Гвен не оправдывала мать, но могла понять ее. Той нравилось положение графини Уоринг. Граф не был стеснен в средствах и пользовался влиянием в высшем свете, невзирая на то что двери некоторых домов оставались для него закрытыми. Леди Уоринг могла даже втайне думать, что цена, которую платит дочь за ее новый брак, не настолько высока, чтобы раздувать из-за этого скандал и поступаться обретенными выгодами.

Мать Гвен была женщиной безвольной, особенно рядом с жестокой и властной личностью мужа, и граф вовсю этим пользовался. Это означало, что супруги Уоринг в любой ситуации выступали плечом к плечу против Гвен.

Таким образом, девушка оставалась в полном одиночестве, если не считать виконта Сен-Сира. Он, единственный из всех, не побоялся выступить против лорда Уоринга, известного своей низкой мстительностью. Поначалу. Гвен восхищалась своим рыцарем и благодарила его от всей души. Нет, не только это. Она также безоглядно влюбилась в смуглого красавца виконта, влюбилась настолько, что два дня назад, собираясь на верховую прогулку в Гайд-парк, послала ему записку с предложением составить ей компанию.

Разумейся, виконт явился, но в остальном встреча прошла совсем не так, как ожидала Гвен. Вместо галантного кавалера, и в самом деле чем-то похожего на рыцаря на белом коне, каким он предстал перед ней в Воксхолле, она увидела совершенно другого человека: Сен-Сир повел себя в полном соответствии со своей репутацией. Адам просил о встрече наедине, и эта просьба прозвучала как приказ. Виконт предложил Гвен ночью встретиться с ним в каком-то Карлтон-Хаусе, словно она уже была одной из его любовниц.

Если оставаться до конца честной, искушение подчиниться было велико.

Один только взгляд на усмехающиеся губы Сен-Сира, на его сильные пальцы, сжимающие поводья, чуть было не лишил ее рассудка. Девушка даже могла бы сдаться, если бы только он не вел себя так бесцеремонно, если бы не бросал слова с небрежностью мужчины, меняющего женщин чаще, чем перчатки.

Словом, Гвен ответила решительным отказом.

Единственной уступкой было то, что она упомянула о сегодняшнем выходе с родителями в театр. Гвен вовсе не была уверена, что виконту захочется лицезреть физиономию лорда Уоринга, пусть даже издалека, но не теряла надежды, что виконт все же придет. Разумеется, девушка умолчала о том, что ее кавалером на этот вечер будет лорд Баском, старший сын лорда Монтегю и приятель ее отчима. Она предоставила Сен-Сиру сделать это открытие самому.

— Лорд и леди Уоринг! Леди Гвендолин! — ворвался в ее мысли голос нежеланного кавалера. — Прошу извинить меня за опоздание. Не могу выразить, каким счастьем наполняет меня возможность находиться в вашей компании!

Питер Монтегю, лорд Баском, передал лакею свой плащ и повернулся к Гвен. Это был человек невысокого роста и хрупкого сложения, с редеющими русыми волосами. Питер был лет на десять ее старше, но разница казалась еще большей, так как из-за невыразительной внешности лорд Баском любил расфуфыриться, как павлин, и выглядел молодящимся престарелым шалуном. Разумеется, он не сознавал, что уловка работала против него, — в кричащем обрамлении его лицо попросту терялось.

— Вы нисколько не опоздали, дорогой мой, — благодушно заверил лорд Уоринг. — Спектакль еще не начался, и к тому же мы сами только что прибыли.

  152