60 
Легкий румянец покрыл ее щеки. Каролина была мила, более чем мила. Несколько иначе, не так ошеломляюще, как Джессика. Мэттью приподнял ее лицо за подбородок, и румянец девушки стал более явным. В нем шевельнулось тяготение сродни братской нежности. В течение многих лет граф знал эту девушку, и хотя встречался с ней не так уж часто, чувствовал себя в ее обществе непринужденно. Каролина Уинстон воплощала все, что он желал видеть в супруге. Кроткая, хорошо воспитанная леди голубых кровей, которую легко представить в роли хозяйки дома.
Но сейчас впервые Мэттью понял, что этого недостаточно. Почему он прежде не испытывал странного предчувствия, что жизнь его будет обделена? Не потому ли, что не мог даже представить, чтобы жена разожгла в нем страсть сродни той, которая вспыхивала от одного только зовущего взгляда Джессики? Капитан вдруг пожалел, что не способен желать Каролину Уинстон так же безумно и бесстыдно, как ту, другую. Он попробовал представить эту «леди до кончиков ногтей» совершенно обнаженной, выгибающейся навстречу его самозабвенным толчкам, бессвязно умоляющей: быстрее, сильнее!.. И не сумел. Зато без труда удалось представить в таком виде Джессику. Ситон увидел разбросанные по подушке белокурые волосы, приоткрытые, яркие, припухшие от поцелуев губы, увидел груди со следами его укусов…
— Ты уже знаешь, как долго на этот раз останешься на борту? — послышался голос Каролины, снова оторвавший его от размышлений.
Мэттью мысленно выбранил себя за невнимательность.
— Увы, любовь моя, я ничего не знаю. Вот уже два года, как мы заняты этой морской блокадой. Это не может продолжаться вечно. Рано или поздно случится что-нибудь непредвиденное. Война на море неизбежна, но как только она закончится, я сразу же распрощаюсь с военным флотом.
Если удастся остаться в живых, мысленно добавил Мэттью. Он сумел уверить себя (как, безусловно, верили и другие), что именно возможность гибели не позволяет ему предпринять более решительные шаги в отношении брака.
— Ах, Мэттью, если бы ты знал, с каким нетерпением я буду ждать твоего возвращения! — воскликнула Каролина и наклонилась чуточку ближе, так что стал ощутим запах ее духов, нежный и свежий аромат лилий. — Из нас выйдет прекрасная пара, буквально каждый говорит об этом. У нас будут здоровые, красивые дети и дом, в который будут стремиться все сливки высшего общества! Белмор! — Она мечтательно улыбнулась. — Я всегда любила его. Когда маркиза не станет, и дом, и все его изысканное убранство перейдут к нам. Я уже думаю над изменениями, которые произведу в меблировке. Тогда особняк станет и вовсе…
— Мой отец проживет еще много лет! — резко перебил Мэттью. — Что касается нас, мы будем жить в Ситон-Мэноре. Если тебя это не устраивает…
Выражение раскаяния на лице Каролины заставило его оборвать отповедь. Да что с ним такое, черт возьми?
— Мне так неловко, Мэттью. Я не имела в виду, что… я только…
— Прости, было нелепо кричать на тебя. Все дело в том, что отец в последнее время нездоров. Чем ближе разлука, тем больше я беспокоюсь за него. — На этом граф счел уместным подняться. — Кстати, я засиделся. Мы ведь не хотим, чтобы последовали нежелательные слухи?
Его губы лишь самую малость дрогнули в улыбке, но Каролина почувствовала перемену в настроении и нахмурилась.
— Итак, увидимся в Бенэмвуде?
— Да, — подтвердил Мэттью. — Буду с нетерпением ждать новой встречи.
При этом капитан думал, что ему совершенно все равно, как скоро эта встреча состоится. Каролина проводила его до дверей, где лакей уже держал наготове шляпу и перчатки.
— Я благодарна вам за визит, милорд, — проговорила она любезно, сопровождая сказанное нежным взглядом.
— Это я благодарен за счастье видеть вас.
Ситон склонился к затянутой в перчатку руке, удивляясь тому, что ни разу за все эти годы не испытал желания поцеловать Каролину, даже в лоб. В конце концов, разве он не распланировал свое будущее так, чтобы эта женщина принимала в нем участие? Столько мечтал обо всем, что сулила жизнь с ней. И вот эта картина словно утратила краски.
И Мэттью мысленно проклял себя и Джессику за то, что та вызвала в нем такое сумасшедшее желание.
Солнечные лучи проникали сквозь кроны платанов и рисовали мозаичный узор на газонах вокруг дорожки, по которой Джессика шла через сады Бенэмвуда. Легкий бриз перебирал листву и трогал мххлодые ветви, создавая шуршащий, удивительно мирный звук. Клематис был в полном цвету, сирень тоже, и воздух наполняла чудесная смесь ароматов.
60 
