Юра не погнался за ним.
– Дашка, ты как?
– А сам ты как думаешь? Хреново,– опираясь на его руку, девушка поднялась, сплюнула горечь, задрала рубашку: на животе розовое пятно. Точно синяк будет. Но внутри вроде бы ничего. Терпеть можно.
– Откуда кровь?
– Что? А, эта? С руки.
Доска поцарапала пальцы.
Даша заправила рубашку. Наклонилась поднять пистолет, охнула – в животе всколыхнулась тупая боль. Юра подхватил ее.
– Ничего,– успокоила Даша.– Я крепкая. Иди, женщину развяжи.
– Кто тебя бил? – не обратив внимания на ее слова, жестко спросил Матвеев.
– Я говорю: женщину развяжи!
Юра подошел к Свете, выдернул кляп. Девушка жадно задышала… и тут же закашлялась. Юра распутал ее руки. Что-то лицо знакомое… Где он ее видел?
– Ноги сама развяжешь,– бросил он и подошел к Славику.
Сатанист валялся в отрубе. Или притворялся… Ну, это легко проверить. Юра подобрал обломок какой-то деревяшки и треснул Славика по голени. Тот вскрикнул и разлепил веки.
– А ну встал,– негромко произнес Матвеев.
– А пошел…
Юра расчетливо пнул его в разбитое ухо.
Короткий вопль.
– Я сказал, встать,– совсем тихо велел Юра.– Это он тебя ударил?
– Он.
Цепляясь за балку, Славик кое-как поднялся.
Подошла Даша. Выражение лица ее друга совсем не понравилось девушке.
– Юра, не стоит,– проговорила она обеспокоенно.
– Стоит,– процедил Матвеев.
Деревяшка со свистом рассекла воздух. Хруст переломившегося дерева смешался с хрустом сломанной ключицы.
Славик взвыл. Его ненавидящий взгляд прыгал с Юры на Дашу.
Юра отшвырнул обломок.
– Надо бы тебя добить,– спокойно произнес он.
От его взгляда Славик попятился, прижался к скату крыши. Ненависть вытеснил страх. Он даже боль перестал чувствовать.
– Где ее одежда? – спросила Даша.
– Чего?
– Где? Ее? Одежда? – отчеканила Даша.
– А… Там,– Плятковский махнул было рукой, но скрючился от боли в сломанной ключице.
Холодная ярость Матвеева ушла. Он брезгливо поглядел на бывшего приятеля, повернулся и пошел за Дашей.
«Ну, Колька, ну козел! – злобно подумал Славик.– Просто взял и бросил, маг хренов! Взял и свалил!»
Переадресовав свою злобу лидеру, Плятковский действовал инстинктивно. Николай далеко, а Матвеев – рядышком. Славик очень хорошо запомнил Юрины глаза, когда тот сказал: «Добить…» И ведь вполне мог проломить Славе башку, интеллектуал хренов. Вполне мог…
Света сидела на грязном полу и ревела. Ноги ее по-прежнему оставались связанными. Даша отыскала сумочку, маникюрными ножницами кое-как перестригла шнур.
– Отвернись,– велела она Юре, заметив, что тот пристально разглядывает девушку.
Матвеев фыркнул.
Тощее, грязное, покрытое синяками существо. Волосы в паху слиплись от какой-то дряни, волосы на голове, серые от пыли, свалялись в колтун, морда исцарапана… Где он ее все-таки видел?
– Отвернись!
Даша помогла Свете надеть одежду. Одежда – громко сказано. Лохмотья бомжовские. И запах соответствующий. Надо же! Превратить себя, женщину – в такое!
«Не она, а ее превратили,– поправила себя Даша.– Себя вспомни!»
Полтора года назад две молоденькие девушки, Даша и Ира, по наивности связались с сектантами из «Свидетелей Апокалипсиса». И оглянуться не успели, как оказались за колючей проволокой армейской части в далекой от Северной столицы Республике Коми. Там на них и наткнулись Ласковин с Вошем, явившиеся, чтобы обломать «свидакам» козлиные рожки. Обломали – и рванули с ревом и грохотом на угнанной «бээмпэшке», прихватив по доброте сердечной и двух землячек. А заглянули бы друзья в другой домик – и остались бы Ира с Дашей в комяцком поселке, плели бы кружева, запивали черный хлеб холодной водичкой и молились по девять раз в день далеким американским «апостолам». И выглядела бы Даша ничуть не лучше, чем эта заморенная жертва сатанистов. Может, поэтому Даша и прониклась таким сочувствием к незнакомке, что потащилась за ней на чердак?
– А с этим что? – Юра мрачно взглянул на Плятковского, забившегося в щель под краем крыши.– Может, ментам сдать?
– Да ну его,– пренебрежительно сказала Даша.– Дрянь. Пачкаться еще…
– Ты, слушай меня… – процедил Матвеев, останавливаясь в двух шагах от съежившегося Славика.– Еще раз увижу – пришибу! Усек?
Плятковский проворчал что-то.
– Не слышу?
– Да… – пробормотал Славик.
Плечо болело зверски, аж тошнило от боли.
«Убью суку»,– подумал он, глядя на собственные пыльные ботинки, сам не зная, кого он имел в виду: Матвеева, Светку, Николая или всех сразу.