Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
137 
Нил пришиб камнем здоровенного, два локтя в поперечнике, краба и запек в углях. Мясо оказалось таким вкусным, что не было нужды приправлять его специями.
Старая дорога представляла собой сплошное покрытие грязно-белого цвета, почти не пострадавшее от времени, но кое-где полузасыпанное обвалами или наполовину висящее над обрывом. Даже повозке, запряженной волами, ничего не стоило делать по ней пятнадцать-двадцать миль в день.
На одном из таких участков, повисших над пропастью, Ортран задержался, чтобы показать едва видную внизу тоненькую синюю ниточку – Фуа.
– Там,– он указал на ее исток,– Далаанг, логово Спящего Дракона. Если бы не дымка, увидели бы золотые башни Дворца Великого Ангана.
– Ты был там? – полюбопытствовал Эрд.
– Нет. Но слышал много. Далаанг – мозг Конга.
– Скорее уж жало!
– Ты не прав! – возразил хольдец.– Сам Великий Анган, верно, из соххогоев, но заправляет не он. Это не Владение. И пусть конгские чиновники похуже глорианских, но ведь и получше «братьев» Хуриды.
– Почему тогда они не раздавят красноглазых? – сердито спросил Эрд.– Будь у меня хоть тысяча лучников, я выпотрошил бы все Владения за месяц!
– И конгайская армия стерла бы тебя в труху! – вмешался Биорк.– Соххогои – это Великий Анган. А Великий Анган – символ, высшее. Зато в сравнении с красноглазыми любой чиновник – добряк и человеколюбец! Армию не обижают, у флота особые привилегии. Кому не нравится? Крестьянам? Купцам? Так, Ортран?
– Чиновники – нормальные люди! – сказал хольдец.– Жадные, конечно, но дело с ними иметь можно. А воины-моряки вообще отличные парни. Кстати, тот, кого ты убил,– Шинон – был и вовсе славным парнем. Зря ты его, он бы тебе понравился!
– Он мне и понравился! – хмуро ответил светлорожденный.– Я ему – нет. Не по вкусу пришелся. И не по зубам! – Эрд сжал колени, и его пард обогнал других.
– Он ему поверил, Шинону,– пояснил Нил,– а тот его предал. Обидно, верно?
Ортран покачал головой:
– Шинон был честным солдатом. Я его хорошо знал. Не понимаю, как так вышло. Жаль!
Санти слушал, не упуская ни единого слова. Сколько раз он готов был вмешаться: как смеют чужестранцы хулить его Конг! Но сумел сдержаться: они старше, опытней, они воины и политики. Да, он – конгай, но и только. Певец. А потом Ортран сказал о смерти Шинона, и юноша опечалился. Начальника Гавани он знал и привык уважать. Возненавидел бы убийцу, если бы то был не Эрд. Ненавидеть Эрда Санти не мог.
Этайа чувствовала его состояние, но не вмешивалась. Он должен справиться сам.
– Через два дня будем у подножия Столпа! – сказал Ортран.
– Если ничто не помешает,– уточнил осторожный Биорк.
Конус потухшего вулкана, величественный и прекрасный, уходил белоснежной вершиной в прозрачное небо.
– Кто нам может помешать? – удивился Ортран.– В горах вряд ли отыщется войско, с которым любой из нас не справился бы и в одиночку!
Биорк не стал возражать. Он не предсказывал будущее, а прогнозировал его. Зная, какие силы втянуты в игру, он, по немалому своему опыту, полагал: если враг молчит, значит, что-то готовит.
Он, естественно, уступил первенство Ортрану, лучше знавшему Конг. Но сам предпочел бы менее очевидный путь. Чем неожиданней собственный выбор воина, тем меньше неожиданного остается у врага.
– Светлейшая! – вагар приблизился к Этайе.– Может, нам избрать другую дорогу?
– Другого пути пока нет,– сказала фьёль.– И этот путь – не путь.
– Нам нужно вернуться?
– Нет. Мы пойдем вперед. Пусть качнутся весы.
По мере того как солнце поднималось выше, воздух теплел. Тени, отбрасываемые растущими на западном склоне кактусами, укорачивались. Над ними метались разноцветные стайки медовниц. Стелющийся кустарник расцвел крошечными белыми цветками. Внизу, в Междуречье, уже собрали урожай, а в горах весна еще только начиналась. Цепочка желто-зеленых скальных крабов прошествовала через дорогу. Парды осторожно переступали через них. Не потому что боялись цепких клешней, а из свойственной им деликатности по отношению к живому. Кроме того, они были сыты: далеко не все кактусы защищали свою съедобную мякоть колючками. Всадники следили, чтобы животные наедались впрок, запасали жир. Неизвестно, что ждет впереди. Откормленный пард бежит медленнее, зато дольше – если приходится попоститься.
– У нас в Фаранге о горах рассказывают разное,– сказал Санти вагару.
– Что именно?
– Всякое. Плохое, хорошее…
137 
