200 
«Ты права, Тай! Ты не сердишься на меня из-за… Ангнани?»
«Туон! Она дала тебе то, чего у меня нет, мой Санти!»
«Ты знаешь?»
«Да. Потому что я – фьёль. И я была с вами».
«Ты?!»
«Глупый! Я же твоя фьёль! Я всегда с тобой! Дракон садится, поспеши!»
Их обдало ветром, поднятым огромными крыльями: дракон пролетел над головами людей, приветствуя их, а потом взмыл вверх и уселся на широкий каменный карниз. Телохранители Женщины Гнона закрыли лица руками в знак почтения.
Ронзангтондамени покинула возок. Остальные тоже спешились, собрались вокруг Нила. Эрд торжественно расстегнул пряжки ремней и перепоясал Санти собственным мечом.
– Да хранит тебя Судьба Асенаров! – Он сжал руку юноши.
– Путь подходит к концу, сын! – сказал Биорк.
– Воля Повелителя Судеб! – отозвался Нил с беспечной улыбкой.
Великан вновь сменил королевское облачение на открытый стальной шлем, простую, но надежную стальную кольчугу и серые штаны из мягкой кожи, заправленные в высокие сапоги с бронзовыми пряжками. Поверх кольчуги он натянул толстую меховую куртку. Не потому, что боялся замерзнуть, а потому, что хотел, чтоб такую же куртку надел Санти: юноша был всего лишь чувствительным к холоду южанином.
Санти, в такой же темно-серой куртке с нашитыми сверху стальными полосками, опоясанный мечом, выглядел настоящим воином. Ронзангтондамени, глядя на него, восхищенно улыбалась. Санти поцеловал ее, потом, приподняв вуаль, поцеловал фьёль.
– Будьте вместе! – шепнул он Этайе.– Я люблю вас!
Когда юноша сжал твердую, как сухое дерево, ладошку вагара, тот серьезно посмотрел на Санти и тихо сказал:
– Оберегай его!
Санти подумал, что вагар шутит, но нет, тот не шутил.
Нил вскинул на спину мешок со снаряжением.
– Эй! – крикнул им со спины дракона Гестион.– Я проголодался!
– Я тоже! – закричал в ответ Нил, хлопнул Санти по плечу, и они полезли наверх.
Спустя несколько минут дракон уже парил над кучкой людей, глядевших снизу, запрокинув головы. Потом он поймал восходящее течение и стал подниматься вверх. Когда фигурки внизу превратились в крохотные точки, бронзовый зверь взмахнул треугольными крыльями и полетел в сторону Большого Хребта.
Полет на драконе не сравнить со скачкой на парде. Там – мелькание проносящихся деревьев, тряска длинных прыжков, удары лап, удары седла, скрип кожи и опорных пружин, свист воздуха, выталкиваемого из мощных легких. Скорость! Полет дракона кажется неторопливым. Медленно-медленно плывет внизу земля. Далеко внизу. И даже воздух толкает в лицо слабее, потому что раздвигает его треугольная, отливающая металлом голова. И никакого видимого, ощутимого движения, только тело становится немного тяжелее, когда дракон набирает высоту, и немного легче, когда он ее теряет. И все же дракон обгоняет парда, легко обгоняет. И там, где пард через четверть часа упадет, задыхаясь и закатывая желто-коричневые влажные глаза, дракон будет лететь. Час, два, три. Словно никаких усилий ему не требуется, чтобы парить над измельчавшим миром. Никто не может сравниться с ним в скорости. И уж если понравится человек дракону, а дракон – человеку, любое место, любой самый затерянный уголок становится им доступен. Но ненадолго. Дракону нужно есть, а ест дракон только рыбу.
Санти глядел сверху на остроконечные черные вершины. Он сидел в удобной впадине, держась за плечи Гестиона и упираясь спиной в роговой выступ спинного гребня.
Позади устроился Нил. Юноша слышал, как великан напевает себе под нос: «Солдат, солдат, глотни вина…»
Теперь уж Санти мог сполна насладиться полетом. В тот, первый, раз он был слишком взволнован и летели-то они всего ничего. Сейчас – да. Бесшумно и быстро. Холодный, бьющий в лицо ветер. Горячая упругая спина. Блестящая, как полированный металл, шкура. Говорят, арбалетная стрела не пробьет ее и в упор. Уж Санти никогда не стал бы пробовать! Никакой упряжи, никакого седла. Всадник упадет, только если захочет дракон. Санти с Гестионом сидели во впадине между отростками двух позвонков. Первый, тот, что ближе к голове, был просто бугром локтя в два. А вот второй, за спиной у Санти, вдвое выше и в четыре раза шире. Как спинка кресла. Еще один такой же – за спиной у Нила. Впереди юноша видел длинную толстую шею и загнутый вперед рог, конец которого был почти чисто медного цвета. Треугольная голова с длинными челюстями и широкими ноздрями, круглые глаза под выступами надбровий – их он со спины видеть не мог, зато широченные крылья, несущие длинное тело, расстилались справа и слева, словно огромные паруса из полированной бронзы. Когтистые пальцы, растущие из третьего сустава крыла, сжаты в подобие кулака.
200 
