37 
– Вознагражу,– соглашается Даг.
Скупость ему не свойственна.
– И ты права, пропуск ему придется дать – сама отнесешь.
Тэлла делает гигантское усилие, чтобы не выказать радости, но безразличного выражения ей не сохранить, и она делает недовольную гримаску.
– Пошли слугу! – говорит она.– Это животное будет опять трахать меня. Я не смогу ему сопротивляться: ты знаешь, какие у него лапы?
Даг морщится: он-то знает.
– Нам придется немного потерпеть! – говорит он.
«Нам! – мысленно возмущается Тэлла.– Если бы дело касалось твоей дряблой задницы, ты не подошел бы и на арбалетный выстрел!»
– Я подарю тебе ожерелье из больших изумрудов! – обещает Даг слащавым голосом.– Оно пойдет тебе, твоим очаровательным глазкам!
Тэлла молчит. Если она согласится только на ожерелье, хитрый Даг может подумать, что она запросила слишком мало.
– И карету из орехового дерева с восьмеркой упряжных псов! – дерзко требует она.
– И карету,– соглашается Даг.
Вот теперь довольно. Тэлла улыбается:
– Хорошо, милый, я сделаю. Но почему бы тебе не отправить меня к его хозяину? Неужели ты думаешь, что я справилась бы с ним хуже, чем этот наглый Шинон?
Даг усмехается.
– Аристократ слишком красив! – говорит он.– Боюсь, ты потеряла бы голову, прежде чем доискалась истины. К тому же Шинон уже подсунул ему какую-то девку. Да и гостиница – более подходящее место для нас, чем дом Шинона. Хотел бы я знать, где строитель этого дома? И кто его сцапал?
– Разве ты не догадываешься? – лукаво спрашивает Тэлла.– Ты, такой проницательный…
– Догадываюсь,– сухо говорит Даг.– Но твой язычок слишком близко от твоих ушек!
Тэлла смеется:
– Ты шутишь дорогой! Тебе лучше?
VIII
«Их гонят туда, и они идут туда; их гонят сюда, и они идут сюда. Они не знают, куда идут…»
Эрд сжал коленями бока парда, и тот пошел плавной рысью вслед за пардом начальника сотни. Два десятника скакали слева и справа от светлорожденного. Сдвоенные золотые мечи на рукавах их курток, наброшенных поверх тонких кольчуг, сверкали в лучах солнца. Позади, по трое, ехали солдаты эскорта, тридцать воинов.
Отряд выехал из Фаранга, миновал заставу, где Эрду не так давно отказали в проезде, и парды прибавили шаг. Плодородная равнина лежала по обе стороны неторопливо текущей реки, многоводной Фуа. На высоком берегу росли деревья. Иногда дорога отступала от реки на четверть мили, и тогда возделанные земли оказывались по обе стороны от путников. Иногда в отдалении можно было заметить двух-трехэтажные виллы. А потом справа возникла высоченная каменная стена, протянувшаяся не меньше чем на милю.
– Что это? – спросил Эрд десятника.
Но тот сделал вид, что не услышал. Неожиданно стена прервалась распахнутыми воротами, за которыми Эрд увидел широкую белую дорогу, а дальше – огромный дворец, куда больший, чем тот, что принадлежал фарангскому Наместнику. Светлорожденный придержал парда, чтобы рассмотреть подробнее, но десятник хлопнул его животное по крупу, пард прыгнул, и сбоку опять потянулась сплошная каменная стена едва не в пятнадцать локтей высотой.
«Владение соххогоя»,– сообразил Эрд.
Сзади послышался топот. Отряд всадников настигал их. Воины на отличных боевых пардах обогнали фарангцев, преградили путь. Сотник взмахнул желтым флажком с гербом Конга: особый гонец Великого Ангана. И всадники тотчас освободили дорогу и умчались обратно. Стена, обозначавшая владения соххогоя, кончилась, и снова потянулись плантации, оливковые рощи, виноградники. Сады низкорослых лимонных деревьев, тщательно возделанные поля. Оросительные каналы уходили в глубь долины.
Когда солнце прошло треть своего дневного пути, начальник сотни дал знак: спешиться! Платановая рощица укрыла воинов от полуденного жара.
Пардов расседлали, достали еду и вино. Сотник предложил Эрду разделить их трапезу, и светлорожденный охотно согласился – он успел проголодаться. Когда с завтраком было покончено, солдаты, сняв доспехи и сапоги, расположились в тени. Одни предались игре в кости, другие просто уснули. Сотник поставил часового наблюдать за дорогой. Эрду эта мера показалась излишней: что может угрожать тридцати воинам в их собственной стране?
Начальник подошел к светлорожденному.
– Господин,– сказал он.– Ты можешь отдохнуть. Два часа мы будем здесь. Только прошу тебя, не удаляйся от деревьев.
37 
