Кесарь поприветствовал подданных. Заверил, что скоро все будут кушать. Затем к трону выпихнули какого-то болярина. Кесарь устроил болярину показательный разнос. В чем провинился бедняга, Духарев так и не понял, поскольку Петр говорил совсем тихо, а болярин – невразумительно: вопил, каялся, валялся по полу. Не помогло. Кесарь вынес вердикт (присутствующие поддержали его порицающими преступника возгласами), болярина прихватила стража и куда-то уволокла. Надо полагать, не на веселую пирушку.
Следующим номером, как выяснилось, был Духарев. Его, конечно, никто не хватал и не волок. Пригласили чин чином, подвели торжественно. По дороге Сергей отыскал взглядом сына, жестом подозвал. К трону кесаря они подошли вдвоем. Вблизи волшебное ощущение Власти пропало. Кесарь снова превратился в пожилого усталого человека. Ну и ладно. Так оно и проще.
Духарев был представлен публике. Глашатай зычно перечислял: «… великого князя киевского, хакана таматханского, князя вятского, улицкого, браминского… хакана хузарского… Святослава Игоревича полномочный посол воевода Серегей Иоаннович!» Скромненько так, по-домашнему…
– Позволь представить, великий государь, моего старшего сына Артема, – произнес Духарев с подобающим почтением, когда смолк вызванный его представлением ритуальный гул.
Артем в отменной придворной манере (не иначе как Мыш научил) пал на колено, склонил голову и замер.
– Поднимись, – разрешил кесарь благосклонно. Артем легко поднялся, вскинул голову…
На мгновение сморщенная, как печеная репа, физиономия кесаря отразила некие человеческие чувства: смесь удивления, испуга и гнева. Только на мгновение. В следующий миг лицо кесаря снова стало постным, невыразительным.
Духарев напрягся, положил руку на пряжку сабли-пояса.
«Если что – возьму царька в заложники!» – подумал он.
Артем лучезарно улыбался. Он ничего не заметил.
– Это твой родной сын? – ровным, невыразительным голосом осведомился кесарь.
– Да, – сухо ответил Духарев.
– Он на тебя не похож.
«Можно подумать, у всех остальных дети – вылитый папаша!» – раздраженно подумал Сергей, но вслух сказал:
– Да, Ваше Величество. Он похож на свою мать.
– Она – русинка?
– Нет, Ваше Величество. Она булгарка.
– Кто она?
И тут, с досадным опозданием, припомнилась Духареву рекомендация дьюлы Такшоня.
«Не говори, что мать твоего сына – булгарка», – посоветовал Сергею верховный вождь мадьяр.
Но слово не воробей…
– Когда я встретил её, она была лекаркой в кривичском селении Малый Торжок, – сказал Духарев.
– Где это? – спросил кесарь.
– Полоцкое княжество. К северу от Киева.
– В Полоцке князь Роговолт сидит, – проявил эрудицию кесарь. – Твоего Святослава данник.
Еще минута – и он утратил бы к Артему интерес, но тут вмешался Сурсувул:
– Она хорошего рода. Ее отец – Рад из Скопле. Брат ее Момчил тебе меха и воск поставляет.
На сей раз на лице Петра ничего не отразилось, но Духарев увидел, как побелели пальцы кесаря, сжавшие посох.
– Рад из Скопле, – прошептал Петр.
И добавил по-гречески:
– Я полагал, он умер…
«Надо будет спросить у Артема, что он сказал», – подумал Духарев.
Внезапно кесарь улыбнулся довольно ненатурально, стянул с пальца перстень:
– Прими, юнак, – сказал он. – Я знал твоего деда.
Сурсувул взял перстень у кесаря, передал Артему.
– Живи вечно! – поблагодарил тот с низким поклоном.
Толпа придворных поддержала его заздравным хором.
На этом официальная часть закончилась, и публику пригласили перекусить. Кесарь на обеде отсутствовал, но это никого не огорчило. Скорее, наоборот.
Духарев занял почётное место пятью позициями ниже пустующего трона. Артем расположился справа от него, а слева Сергей придержал место для межицкой боярышни. Вообще-то тут должен был сидеть какой-то булгарский господарь, но Духарев взял его аккуратно за плечико и очень вежливо попросил уступить место даме. Господарь поглядел на кончик варяжского уса, покачивающийся на уровне его глаз, побледнел, вспотел, быстро закивал и исчез.
Кушали при царском дворе по-простому. Главным столовым прибором были руки и хорошо заточенные ножи. Духарев развлекал даму светской беседой, не забывая, впрочем, выхватывать с блюд лучшие куски, чему немало способствовала длина его рук. Краем глаза приглядывал за Артемом. Тот к красотке Людомиле оказался равнодушен. Может, она просто была не в его вкусе. К девушкам Духарев-младший относился довольно-таки прагматично: выбирал исключительно по внешности и, как правило, – на одну ночь. И не для разговоров. На этом пиру Артем предпочел в качестве собеседника средних лет болярина, черного, мохномордого, большого любителя соколиной охоты. В Киеве это развлечение как раз вошло в моду, и мохномордый оказался для Артема ценным источником информации. Через некоторое время к их беседе присоединились еще несколько гостей, а на Сергея обращали все меньше и меньше внимания. Примелькался.