– Паша, все встанет на круги своя. Дай мне время, потерпи хоть…
Сбившись на слезливую просительную интонацию, Ольга Петровна прижала руки к груди, но вспомнила, что продюсер ненавидит театральную патетику и бесится от женских слез. Она опустила руки и вздохнула, постаралась вспомнить о человеческом достоинстве. Этому Паше, будь он неладен, она принесла столько денег, что их хватит, чтобы обеспечить красивую жизнь его внукам. Которых пока и в проекте нет. И вместо слов благодарности увесистый пинок под зад. В зале пахло прорезиненными матами и мужским потом. Во время занятий Телецкий не включал кондиционер – боялся, что его, разгоряченного, насквозь просифонит.
– А у меня терпежу нету, кончился, – отрезал Павел Моисеевич. – Пока твое имя хоть как-то котируется, пока оно не упало до нулевой отметки, я его продам. Покупатель есть. Познакомишься с ним через неделю. Это хороший продюсер. Ну, не то чтобы хороший… Он еще начинающий. Апломба много, опыт минимальный. Но есть желание работать. Авось с ним тебе повезет больше.
– Паша, я прошу немногого, дай мне месяц, чтобы прийти в себя. Я не желаю иметь дело с начинающим продюсером, который окончательно закопает меня. Увидишь, я снова войду в форму. И все наладится. Клянусь…
– Чтобы тебе снова подняться наверх, войти в обойму, нужны большие бабки. Надо снова вкладывать нал в твою раскрутку. Потому что каждому хрену собачьему с радио надо платить. Про телевидение я уж и не вспоминаю. В этой стране все наоборот. Не тебе платят за эфиры, а ты башлять должен. А у меня нет таких денег. А если бы были, не дал бы ни шиша. Потому что моему ангельскому терпению давно пришел конец. Я устал от твоих проблем. То ты с мужем разводишься, то намечается большая дележка движимого и недвижимого имущества. Потом ребенка станете делить. И конца не видно. Оля, ну, пойми же, я не альтруист, а бизнесмен.
– Но Паша…
– И еще у тебя натянутые отношения с нашей, мать ее, примадонной. Если какой артист ей не по вкусу, – все, карьера закончена. Ты что-то не то сказала бабушке русской эстрады, не так на нее посмотрела. И навсегда вылетела из тусовки.
– В тот день муж объявил о разводе. Я пришла на концерт вся в слезах. Я просто не увидела эту особу.
– Брось, слушать не хочу. Пойми, когда-то всем нам приходится уходить с большой сцены. Новый продюсер устроит тебе сносную жизнь. Концерты в маленьких городах, в небольших залах – это тоже хлеб. Это лучше, чем ничего.
– У меня совсем нет денег. Возникли непредвиденные расходы. Ну, по рублевскому дому. Оказывается, я еще прошлой весной заказала дизайнерской фирме цветники, декоративный фонтан и еще какую-то чепуху. И совсем забыла. Контейнеры пришли из Германии. Пришлось заплатить.
Ольга Петровна решила умолчать, что всю наличность оставила в конторе юридической фирмы «Саморуков и компаньоны». Посвятить Телецкого в страшные дела покойного брата, выложить ему все, как есть… После этого он просто схватит Дунаеву за шкирку, спустит с самой высокой лестницы. И в больницу не придет, чтобы узнать, сколько костей поломал своей солистке.
– Какие нежности при нашей бедности. – Телецкий отбросил полотенце в сторону и снова стал красоваться перед зеркалом. – Покупать цветники в Германии, когда в карманах нет ни хрена, кроме дырок. Вот она бабья логика. И дом на Рублевке под арестом. Твой бывший муж отсудит все, включая цветники. И правильно сделает. Таких дур, как ты, кто-то должен учить. Господи! Продай что-нибудь из своих побрякушек.
– Я никогда не собирала драгоценности. Колье и кольцо с крупным алмазом в банковской ячейке, оформленной на мужа. Ячейка тоже под арестом до суда. Хоть в долг дай, Паша. До лучших времен.
Телецкий встал, поднял гантели и стал попеременно выжимать их правой и левой рукой. Делал минутные паузы между подходами и снова качал железо. Закончив серию, сел на мягкий резиновый пол и дотянулся до бутылки с водой.
– Я сейчас не при деньгах. – Он вытер губы рукой. – Постараюсь устроить тебе какую-нибудь халтуру. Например, эпизод в кино. Тебя займут всего на пару дней. А заплатят вперед грязным налом. Или сделаю выступление на вечеринке по случаю десятилетия одной строительной фирмы. И комиссионных не возьму. Это все, что я смогу. Прости…
Ольга Петровна поднялась на ноги. Стараясь держать спину прямой, направилась через зал к двери. В глазах стояли слезы, она боялась, что сломается шпилька и она шлепнется на резиновые маты. А Телецкий снова начнет посмеиваться и приговаривать, что таких дур учить надо. Или что-нибудь порезче брякнет. Когда он не в духе, за словом в карман не лезет и выражений не выбирает.