56 
– Наверное, ты мухлюешь, – сказал Радченко.
– Простое везение, – ответил Стас и открыл карты. – Счет изменился. Теперь двадцать три – ноль. В пользу мастера. Жаль, что ставка только доллар. Надо было начинать с сотни.
Машина подпрыгнула на ухабе, карты, разложенные на заднем сиденье, смешались. Радченко глянул в зеркальце, и сердце провалилось в темную глубину страха. Зеленая «Хонда» с номером, начинавшимся с двух восьмерок, следовала сзади, сохраняя дистанцию в пятьдесят метров.
Дмитрий подумал, что если там, в Москве, оторваться от преследования не получилось, то здесь, в провинции, сделать это будет куда труднее. Он съехал на обочину и остановился.
– Игра окончена, – сказал Радченко. – Стас, садись за руль.
Гуляев, спрятав в карман блестящую ручку с блокнотом, выбрался из машины. Бросив взгляд за спину, горько вздохнул и занял водительское место. Резко взял с места и погнал машину по дороге, пристроившись за каким-то фургоном. Радченко, покопавшись в блокноте, набрал телефонный номер дежурной части главного управления внутренних дел города Зареченска, до границы которого, если верить карте, оставалось километров двадцать пять.
– Милиция? – Радченко вдруг заговорил каким-то простуженным стариковским голосом. – Имею сообщение особой важности. Прошу соединить меня с самым главным начальником. Подождать? Нет времени ждать, дорогой товарищ. К городу приближается вооруженная банда… Хорошо, понял.
Что-то щелкнуло, и в наушнике послышался басовитый голос заместителя начальника городского управления внутренних дел подполковника Василия Кошевого. Радченко снова заявил, что к городу на машине «Хонда» с московским номером приближается банда грабителей и убийц. Эти подонки затевают что-то серьезное. Но еще есть возможность остановить преступников, пока они не совершили кровавое злодеяние.
– Машина бандитов на западном шоссе, примерно в пятнадцати километрах от границы города, – сказал Радченко. – Кажется, в салоне трое. Бандиты вооружены. Кто я? Имя? Нет, простите, гражданин начальник, открыться не могу. Опасаюсь мести опасных преступников, которые до сих пор на свободе. Да, зеленая «Хонда», две восьмерки…
Радченко дал отбой и попросил Стаса снизить скорость. Через четверть часа по правой стороне дороги показался хорошо освещенный пост дорожной автоинспекции. Возле приземистого строения из красного кирпича стояли два светлых автомобиля с синими полосами вдоль кузова и надписью «милиция». У кромки шоссе выстроились в ряд четыре милиционера с автоматами и офицер с полосатой палкой в правой руке. Еще один мент сидел в крайней машине, готовился в случае чего дать задний ход и перекрыть шоссе.
* * *
Девяткин переступил порог квартиры, располагавшейся на первом этаже, и поморщился от запаха, ударившего в нос. Кислый аромат перебродившей браги и сладковатая вонь гниющей человеческой плоти смешивались, образуя совершенно особый тошнотворный запах, не выразимый словами. Младший лейтенант Фадеев, худощавый молодой человек в форме, шагнул из темноты прихожей навстречу; прижав кончики пальцев к фуражке, приготовился отдать рапорт, но Девяткин махнул рукой. Мол, все сам посмотрю.
– Вам туда, – показал рукой лейтенант и замолчал.
Девяткин пошел дальше по полутемному коридору, с трудом разминулся с какой-то старухой в темном платке, видно, хозяйкой. Распахнув дверь, вошел в крохотную комнату. Человек, лежавший на узкой короткой кровати, поджал ноги к животу и укрылся тяжелым ватным одеялом. Девяткин потянул одеяло за край. Человек с темными волосами лежал без движения и не дышал. На нем были синие трусы с белой полосой и голубая майка без рукавов.
По простыне были рассыпаны желтые продолговатые таблетки, рядом с подушкой лежала коробочка из-под лекарств. Левая нога раздулась и посинела; повязка из серых бинтов сбилась на сторону, обнажая нижний край раны. Девяткин глотнул несвежего воздуха, осмотрел вздувшуюся, посиневшую ногу, потрогал ее кончиками пальцев. И подумал, что тут все ясно без вскрытия и медицинского заключения. Можно ставить рубль за сто: раненый скончался от развившейся гангрены и общего заражения крови.
– Когда? – Девяткин задал первый вопрос, пришедший на ум; ответ уже не имел никакого значения. – Когда это случилось?
– Мой напарник сидел на кухне. По его словам, около часа назад Абаев перестал ворочаться и стонать, – доложил возникший на пороге комнаты Фадеев. – Вроде бы заснул. А он уже того, да… Значит, отбегался, строитель. Вы на такси к нам добирались?
56 
