62 
– Деньги не потерял?
– Как можно? Все при нас.
Паша покосился на заднее сиденье. Там лежал тоненький старомодный портфель с некоторой суммой наличными. Эти деньги, выезжая в дорогу, полагалось иметь под рукой – на непредвиденный случай вроде этого. Портфель подложил под голову еще один сослуживец, некто Вася Крючкин по прозвищу Крюк. Он, кажется, сладко проспал всю дорогу от Москвы, а если и просыпался, только для того, чтобы напиться воды. Накануне Вася загулял на чьей-то свадьбе, и это просто чудо, что после страшной пьянки он вовремя, минута в минуту, прибыл на работу. Чудо, что вообще не забыл о том, что числится на какой-то работе.
– Я позвонил кому надо, все решили, – сказал Солод. – Езжай сейчас в город. Там кафе «Иволга» у центральной площади. У входа будет ждать человек, он в ментовской форме, майор. Фамилия Коваль. Передашь ему четыре штуки и пили обратно.
– Значит, менты денег хотят? – переспросил Пулемет, быстро смекнув, что плата божеская, могли спросить дороже.
– А ты что подумал? – вопросом ответил Солод. – Они мечтают вас на той центральной площади с оркестром встретить и угостить по высшему разряду в лучшем ресторане? И потом красивых телок подогнать, да? Звони, когда все сделаешь.
Паша завел двигатель и поехал к городу. Вася Крючкин на заднем сиденье беспокойно ворочался, слабым дрожащим голосом просил воды, икал и стонал в голос. То ли похмельные страдания дошли до какого-то предела, за которым уже невозможно их терпеть молча, то ли Васю мучил приступ застарелой постыдной болезни, трудно поддающейся излечению.
Поплутав в лабиринте темных улиц, Пулемет выехал на единственную освещенную площадь и понял, что попал по адресу. Он зажег свет в салоне, открыл портфель и, отсчитав деньги, завернул их в обрывок газеты. Майор милиции пыхтел папироской, развалившись на широкой скамейке рядом с кафе. У него было серое, какое-то мертвенное лицо и бегающие по сторонам глазки.
– Ты, что ль, Коваль? – спросил Пулемет.
Мент кивнул, взял в руки сверток и, не обращая внимания на прохожих, пересчитал деньги, зашуршал газетой и сунул мзду за пазуху. Поднялся, собираясь уходить, но оглянулся и спросил:
– Перекусить не хочешь? – кивнул на кафе. – Или выпить с устатку? У нас тут все, как в столице.
Пулемет давно испытывал голод и странное брожение в животе, будто он махнул стакан жидкости для стирки белья. Он готов принять заманчивое предложение, но вспомнил глухой недружелюбный голос Солода, и аппетит неожиданно пропал, а желудок успокоился.
– Другим разом. Наших парней скоро выпустят?
– Сейчас начальник позвонит. И сразу.
Мент пропал в темноте, Паша вернулся к машине, заехал на бензозаправочную станцию, купил несколько шоколадок и сладкой воды. Он вернулся к посту дорожно-постовой службы, поставив машину неподалеку, и стал ждать. Над трассой горели редкие фонари, мимо проносились машины. Дом, где расположился пост, светился тремя зарешеченными окнами. Время перевалило за полночь. Стонавший на заднем сиденье Крючкин выхлебал всю купленную воду, а заодно съел шоколад. Пулемет позвонил в Москву и доложил обо всех делах; Солод отвечал, что все на мази, нужно только время.
– И не беспокой меня больше по пустякам, – сказал он напоследок.
– Блин, сейчас вытащу из багажника свой «АКМ» и раскрошу в щепки эту ментовскую помойку, – пообещал Паша Пулемет. – Если через четверть часа босс не выйдет, пусть менты запасаются гробами.
Глава 13
В малой гостиной Солода обед плавно перетек в ужин. Дело немного портило то обстоятельство, что хозяину несколько раз пришлось выйти в соседнюю комнату, чтобы провести телефонные переговоры с Пашей Пулеметом. Он возвращался назад и, виновато улыбаясь, что-то лепетал о деловых партнерах, которые беспокоят не вовремя. Просто не знают, какого дорогого гостя сейчас принимает Солод. Девяткину понравились горячие закуски и жаркое из птицы. И он бы остался, чтобы попробовать десерт, который вот-вот должны были доставить из одного хорошего ресторана. Но тут зазвенел мобильный телефон. Девяткин, ответив «да» и «нет», отставил в сторону недопитую рюмку и, поблагодарив Солода за гостеприимство, поднялся.
– У меня тоже никакого житья не стало, – пожаловался он, выходя в холл. – Вместо личной жизни – одна работа.
Солод, решив, что время терять нельзя, подхватил Девяткина под локоть и прошептал в ухо:
– Только на минутку, прошу вас.
62 
