Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
62 
К счастью, то дело, которым занимался Петрусенко в это же самое время, много лет назад, окончилось благополучно: не оказалось потерпевшего – в традиционном смысле этого слова. Но были сложные переплетения судеб, была настоящая человеческая трагедия… Думая о том давнем деле, Викентий Павлович усмехнулся: какое совпадение! Ведь он тогда вел расследование в Белопольском уезде и в самом городе Белополье – том самом, где всего два месяца назад его ранили. Из-за этой раны он и приехал сюда, в Баден-Баден, – лечиться. Интересное получается лечение!
Доктор Шульц проводил исследования уже больше двух часов. Викентий Павлович успел о многом подумать, многое вспомнить. Дважды он потихоньку покидал комнату, выходил на улицу и раскуривал свою трубку. Возвращался, вновь садился у окна, ожидал, с интересом наблюдая за кропотливой работой этого известного в своей области специалиста. Но вот доктор стянул резиновые перчатки, тщательно, долго мыл руки, протирал их спиртом, потом ополоснул лицо и растерся полотенцем… Петрусенко поднялся и стоя ожидал его. Он и сам не заметил, как участилось его дыхание – от напряжения и волнения. Прав он или нет? Что-то сейчас скажет берлинский патологоанатом…
Артур Шульц подошел к нему, держа в руках исписанный лист бумаги.
– Дорогой друг, вы были правы в своих сомнениях! – Он потрепал в воздухе листом. – Вот заключения доктора Хольта: мой баденский коллега ошибся! – Шульц повернулся к врачу, который ассистировал ему при вскрытии и уже тоже был здесь, в лаборатории. – Я не осуждаю вас, доктор, потому что случай в самом деле необычный. Этот бедняга, которого мы осматривали, был убит на сутки раньше того срока, который указал доктор Хольт. А ошибка произошла, по всей видимости, потому, что тело практически почти все время находилось в достаточно холодном месте… Что ж, на ошибках учатся!
…Комиссар Эккель повез доктора Шульца на машине на вокзал, к берлинскому поезду. Петрусенко же поспешил в пансионат – ему нужно было поскорее кое-что выяснить. Ему повезло, и он застал Людвига Августовича одного, в саду, подрезающего розовые кусты. Господин Лютц, как и другие обитатели «Целебных вод», не знал о последних открытиях Петрусенко и полиции, не знал и о сегодняшнем приезде патологоанатома из Берлина. Он, конечно, догадывался, что события не стоят на месте, но тактично ничего не спрашивал.
– Дорогой Людвиг Августович! – Викентий Павлович взял его под руку. – Скажите, есть здесь – в доме или во дворе – холодное помещение? Возможно, для хранения продуктов?
– В доме есть хороший погреб, по-настоящему холодный. Вы хотите что-то положить туда? Не сомневайтесь, там все хорошо сохранится, не испортится!
– Очень хорошо, – кивнул Петрусенко. – Я и в самом деле, может быть, воспользуюсь им… А можно сначала посмотреть?
– Пойдемте, я покажу.
Лютц вложил секатор в кожаный чехол, аккуратно сгреб в сторону от дорожки срезанные ветки. По пути он занес инструмент в кладовую, потом они свернули в левое крыло дома. Комнаты, в которых недавно обитали Замятин и Лапидаров, стояли закрытые – пустовали. Петрусенко знал, что они уже тщательно убраны, а комната Замятина отдраена от крови. Но Лютцы не торопились вновь пускать сюда новых жильцов – хотели дождаться, когда окончится следствие и все прояснится. Но и после этого комнату Замятина решили в этот сезон уже не сдавать, а по осени хорошо ее отремонтировать: побелить, покрасить…
Коридор оканчивался небольшой дверью. Викентий Павлович знал, что там – продуктовая кладовая. Людвиг Августович отпер ее ключом, они вошли. Хозяин прошел в угол, наклонился и поднял деревянный люк. Семь широких удобных ступеней вели в подвал. Лютц заранее взял с полки свечу, зажег ее.
– Смотрите, – повел он рукой с подсвечником. – Здесь вместительно и холодно.
Подвал выглядел приятно: выложенные кирпичом стены, хорошо утрамбованный земляной пол, по периметру стен – бункеры с картофелем, овощами, ровные ряды бочек…
– Отлично! – Викентий Павлович, словно желая осмотреть все получше, взял у Лютца подсвечник. – А пол… даже не верится, что обычная земля!
– Мы натираем его особой мастикой, – кивнул Людвиг Августович.
– Правда?
Петрусенко наклонился и стал осматривать пол, словно из любопытства. Почти сразу он разглядел в нескольких местах темные пятна… Он уже не сомневался, что это – кровь. На бурой, глянцевитой земле их трудно было различить, а еще труднее понять – что это. Если, конечно, не знать точно! Викентий Павлович подумал, что экспертиза непременно подтвердила бы его догадку. Но стоит ли проводить ее? Стоит ли вообще приводить в ужас этих милых людей, дав им узнать, что в их подвале почти сутки хранился труп? В конце концов, это не так уж важно, а они, скорее всего, после этого вообще не станут пользоваться подвалом. К чему причинять людям такие неудобства?
62 
