99 
– Посыльный уехал из Москвы еще вчера и деньги уже передал. Как положено, под расписку.
Несколько рассердившись, я повышенным тоном поинтересовалась, откуда он знает адрес моих родителей. Сообразив, что выдал себя, Роман хмуро признался:
– Откуда, откуда… Я всё про тебя знаю. Ну, или почти всё. Я же присутствовал на всех сеансах, что проводил Лев Павлович.
Я невольно отметила, что слово «психиатр» никто из нас не произносил. Что ж, и на этом спасибо. Хотя я была искренне уверена, что мне нужен был не психиатр, а родная семья. Свобода, одним словом.
Но Пронин воспользовался ситуацией и вытянул из меня всё. Подозреваю, что теперь он знал обо мне столько, сколько не знал ни один человек на всём белом свете. Я еще не решила, как мне к этому относиться, ведь особых тайн и грехов у меня не было. Хотя мысль о том, что кто-то знает о тебе столько же, сколько ты сама о себе, никому бы оптимизма не добавила.
Но, с другой стороны, теперь у меня есть человек, который понимает меня так же, как и я сама себя. Или должен понимать, во всяком случае. Ерничая, спросила себя – разве это не главное в жизни, когда тебя понимают?
Восьмое марта мы отмечали помпезно – всем дамам нашего небольшого сообщества были подарены роскошные букеты цветов. Мне, уже традиционно, поздним вечером Роман преподнес изящный пояс из белого золота с изумрудами, идеально подходивший к моему комплекту, который остался в сейфе на Рублевке.
После постельных утех, пребывая в откровенно эйфорическом состоянии, Пронин пообещал мне ровно через неделю вернуться в Москву.
И вот через неделю мы засобирались в обратный путь. Вернее, собирались все, кроме меня. Я шаталась по окрестностям, каталась на лыжах, причем почти без присмотра. Почти – это потому, что никто из охраны близко ко мне не подходил и гуляла я в условном одиночестве.
Из белого снега и довольно крепкого еще морозца мы вернулись в плюсовую температуру, слякоть и мелкий моросящий дождь. В общем, в самую гриппозную погоду.
К моему удивлению, Роман принялся без перерыва водить меня по разного рода злачным местам, будто демонстрируя свою добычу. Если прежде он делал это с огромной неохотой, то теперь, наоборот, каждый вечер регулярно, как на работу, таскался со мной по ночным клубам, ресторанам, светским тусовкам, без моих просьб покупал билеты на концерты и в театры, и не морщась высиживал длинные оперы Вагнера, Моцарта и Верди.
Я не возражала. Я тайно искала пути к освобождению, стараясь не дать Пронину ни малейшего подозрения. Несколько раз встречаясь со своими мальчишками, я не сделала ни единой попытки прибегнуть к их помощи или позвать на помощь Георгия. К тому же я была уверена – бывший муж отступился от меня из-за возражений своей новой спутницы жизни.
Пусть он и не готов еще рассказать родным об изменениях в своей судьбе, но, как говорится, шила в мешке не утаишь. Перед моими глазами, как живая, встала красотка, что так умильно говорила с ним на последней институтской вечеринке. Было больно, но я чувствовала, что это последние содрогания умирающей в моем сердце любви.
Глава одиннадцатая
Мягко звучала музыка, откуда-то сбоку лился приглушенный свет, каждую секунду меняя свою окраску, и мы с Романом синхронно двигались по танцполу. Любовник был совершенно доволен моим дисциплинированным поведением.
Я и в самом деле вела себя на редкость примерно – не пыталась от него никуда удирать, даже в туалет, ни с кем не знакомилась, приглашения потанцевать от незнакомых мужчин не принимала. В общем, он вполне мог гордиться собой – его усилия по моему укрощению не пропали даром.
Музыка закончилась, мы пошли на место, и тут Пронина ждал неприятный сюрприз. За нашим столиком, мило улыбаясь, сидела его прежняя пассия, мелькавшая на всех фотографиях в понравившейся мне статье об интерьере его дома.
Чувствовала она себя вполне комфортно, если судить по ее небрежной, даже несколько развязной позе. Закинув нога за ногу, девушка сидела, вальяжно откинувшись на спинку кресла, и внимательно наблюдала за нами. Увидев ее, Пронин испуганно затоптался на месте, потом выдвинулся вперед, пытаясь спрятать меня за своими плечами.
Мне стало смешно – вряд ли ему удастся скрыть мое присутствие. Чувствуя, что он вовсе не прочь развернуться и удрать, я выпустила его локоть и непринужденно прошла вперед. Сев на свое место, рассеянно улыбнулась неприязненно глядевшей на меня девице.
99 
