125 
— Я же обещал вам помочь! И выполнял обещание.
— А я в вашей помощи не нуждаюсь! И вообще, что вы лезете? У вас ведь своих детей нет? Нет! Вы еще тридцать раз сами женитесь, уйдете к жене и родите ребенка, а у нас из-за вас будет куча проблем! Нет уж, — зять со злостью разгрыз сигарету, — пусть Катерина делает все, что хочет, но ребенка у нас сейчас быть не должно!
— Тебе сколько лет? — вдруг спросил Серов.
— Двадцать два! Ну и что? — с вызовом посмотрел на него зять.
— Ты — козел! — спокойно ответил Серов. — Молодой еще, но — козел. И по-видимому, это с тобой навечно. Ты запомни, что нам в семье рогатые не нужны! Будь свободен, учись, делай свои дела, но мне больше не попадайся! Убью!
— Видали мы таких! — проворчал ему вслед бывший весельчак, Катин муж.
На Катю было страшно смотреть. Она почернела от переживаний. Серов положил ее в роддом пораньше, беспокоился, как бы чего не случилось с ребенком. К счастью, мальчик родился почти в срок, с весом три шестьсот и сразу заорал на весь родильный зал. Его назвали Митей.
Серов над ним трясся ужасно. Катю все делать заставлял по науке. Настоял, чтобы она кормила его ровно до года. Сам ездил в ее институт оформлять ей академический отпуск. Из бывшей спальни он сделал детскую, а спать стал в кабинете.
Он крутился волчком. Зарабатывал деньги, по утрам бегал на молочную кухню, накупил массу симпатичных, но совершенно бесполезных импортных детских вещей. Ему было стыдно сознаться, но ему нравились эти хлопоты. После работы он быстро ехал домой, все боялся за Митю и Кате не совсем доверял. Он даже с ревностью относился к участковому педиатру и перепроверял все ее назначения по рецептурному справочнику. А когда Митя начал ему улыбаться и щупать маленьким пальчиком его нос, Вячеслав Сергеевич запросто мог бы отдать за него жизнь.
Часто он ждал, пока Катя уйдет в магазин, и тогда брал Митю к себе в кабинет и прижимался лицом к маленьким розовым пяткам. Если тот случайно касался своей головенкой его лица, Вячеслав Сергеевич замирал и осторожно вдыхал запах шелковистых волос, молока и еще чего-то непередаваемо детского, исходящего от всех детей, и не мог оторваться. Временами он даже пугался той благоговейной нежности, которую испытывал к этому существу.
Катя понемножку отошла от всех потрясений и начала жить. Однажды вечером она сидела на диване в детской, а годовалого Митьку держала на коленях. Он тянулся за лакомством, зажатым в ее руке, которым она тихонько его поддразнивала. Митька терпел, терпел и обиделся. Он скорчил уморительно-забавную рожицу и отчаянно заревел. На громкий крик выскочил из кухни Серов. Он думал сначала, что Митька упал.
— Катя, что с ним? Упал? — В голове пронеслось несколько возможных вариантов. Один был ужаснее другого. Увидев, что Митька сидит у Кати на коленях, он решил, что, значит, тот не упал, но, наверное, подавился чем-нибудь.
Он мгновенно вспомнил о возможности смертельных последствий и бросился к малышу.
— Господи, он же кричит! Значит, дышит! — опомнился он вдруг и в изнеможении от пережитого страха наклонился к ребенку.
Митька уже почти успокоился, получив желаемое, но огромные слезы крупными каплями еще ползли по его щекам.
— Как вы меня напугали!
— Ничего, все пройдет! — Катя гладила сына со спокойным видом Мадонны. Серов вдруг увидел, что перед ним не прежняя хохотушка, кокетливая и озорная. — Посиди со мной, папа, ты ведь устал. И тебе, наверное, скучно. С работы домой, а утром опять на работу…
Он сел рядом с ней и погладил Митю.
— Ничего, моя девочка, все образуется… Катя не ответила на улыбку.
— Ты прости меня, — вдруг сказала она, — Митька чуть подрастет, я не буду занимать все твое время… Ты ведь привык жить не так!
Он насторожился:
— Ты, Катя, о чем? Она продолжала:
— Я бы хотела заменить тебе маму, но, видимо, не могу.
— Тебе и не надо стараться! Я люблю тебя как тебя!
— Если бы ты знал, папа, как я тебя ревновала! Он испугался:
— Когда?
— Когда была маленькой! Кокетничала, к тебе прижималась… Старалась вывести маму из себя…
— Зачем?
— Просто так. Сама не знаю.
— Катя, ты будешь изучать историю и психоанализ и поймешь, что это очень характерно для девочек!
— Может быть. Я тебе верю и без истории. Но иногда мне бывает стыдно.
— Не стыдись. Это у тебя было бессознательно.
— Все равно… А ты знал моего настоящего отца?
125 
