31 
– Ну ты, брат, даешь, – присвистнул кто-то. – А потом что?
– А потом пойду домой.
– Разобрали их покупатели. Оставшихся сапер какой-то взял. Вроде из части хорошей, только... Нельзя к нему. Верная смерть, чтоб мне провалиться. Ладно. Забрали их – одному плохо стало, – рассказывал Федька. – Жратвы никакой, курева нет, водки тоже... Охрана ходит. Я днем в матрасах отлеживался, а ночью в туалет бегал, воду из-под крана пил...
Крепыш вдруг потянулся и сладко зевнул.
– Жрать хочется, – сказал он. – Горяченького бы. Эй, абориген... как тебя там? Федька? Слышь, Федька, когда тут кормят?
– Никогда, – сказал Федька. Лица ребят вытянулись. – Последние из того призыва совсем исхудали, их даже охрана начала подкармливать, чтобы не загнулись окончательно... Охране так проще. Скоро вы сами на любого «покупателя» набрасываться станете. Будь он даже из штраф-драка.
– Какой еще штраф-драк?
– Это такая часть для долбанутых драконов. Для психов, контуженых и убийц-людоедов... Которые своих пилотов сожрали. Иные – вообще ужас с крыльями. Щас сборка халтурит, детали хреновые – драконы путают своих-чужих. На такой случай в штраф-драке им под шкуру вживляют взрывчатку, и если надо – кнопочки жмут. Ббах и готово. А вы пилотами и стрелками будете... Драконьим мясом...
Парни молчали. Даже шепот стих.
– Ну как? – поинтересовался Федька. Подмигнул крепышу. Расслабленно, по-свойски. Сигарету припрятал за ухо. – Хочется еще служить?
Тишина.
– Ты гнида, – сказал крепыш медленно. – Уйди от меня. Чтобы я тебя, тварь, рядом с собой не видел. Понял?!
Гора не выдержала мощной атаки всего наличного состава. Матрасы и подушки были растащены, койки поделены. Началась маета от скуки. Байки, разговоры, азартные игры, драки подушками... Матвей подошел и сел на подоконник. Закурил. Прохладно. За окном – серый школьный двор с одиноким баскетбольным кольцом. Вокруг – мощная бетонная стена с колючкой поверху. На вышке скучал часовой.
– Тебе правда двадцать четыре года?
Все, понял Матвей, начинается. Он повернулся к спросившему. Курносый парень улыбался слегка заискивающе. Дети вы, дети...
– Правда.
– И... как?
– Нормально. Чувствую себя хорошо. Разваливаться у всех на глазах от старости не собираюсь. Это все?
– А... э...
* * *
– Я доживу, – сказал Федька с вызовом. – Я доживу. Ремни грызть буду, матрацы эти паршивые... Все равно. Война кончилась, а я – живой.
– Не доживешь, – сказал кто-то.
Молчание.
– Кто?.. – Федька неверяще огляделся. Острый кадык дернулся вверх-вниз. – Кто это сказал?! Какая сволочь?!
– Я.
– Какой нахрен я?!
Из заднего ряда поднялся Гнат Крашевич во весь свой немалый рост. Жилистые руки расслабленно висят вдоль тела.
– Да ты, ты... – Федька сорвался на визг. – Я не доживу?! Я?! Да я сто таких! Это ты сдохнешь, сука!!
– Может быть, – сказал Гнат. Матвей понял, что испытывает к старшему токарю настоящую симпатию. – Может, и сдохну. Значит, такая судьба. Только я живой... А вот ты уже умер.
– Уж не ты ли меня замочишь?! – Федька ощерился и стал похож на крысу. В руке появилась заточка. Толпа с гулом раздалась. «Вы чего, парни?» Сдурели?!
– Ты уже мертвый, – сказал Крашенич спокойно. Федькина заточка оказалась у самого его лица. – Вся жизнь у тебя через могилу... Ну, бей!
– Думаешь, не смогу?! – закричал Федька высоким голосом. – Не смогу?!! Да я...
Гнат ударил.
Несколько долгих секунд Федька стоял, неверяще глядя на Крашенича. Потом уронил заточку, медленно опустился на колени – и заплакал. На одной ноте:
– Мамочка, мама, мамочка, забери меня отсюда, мамочка, пожалуйста, мама, мамочка... я не могу больше, мамочка... я хочу домой...
* * *
– Покупатели идут!
Клич разнесся по классам, из окон выглянули во двор десятки любопытных. «Покупатели». Повезет – проживешь дольше. Выберет удачный «покупатель» – будешь в хорошей части служить. С нормальной кормежкой и обмундированием... может, даже в тылу. Только с тыловых частей покупатели редко приезжают. У многих родственники призывного возраста. Да и убыль в тыловых частях маленькая... Не то, что в боевых дивизиях. Обычно покупатели едут из частей, которые поставлены на переформирование после тяжелейших боев...
60 процентов убыли личного состава.
70 процентов убыли личного состава.
А чаще: 95 процентов.
Чем потрепанней дивизия, чем раньше покупатели из части завернули сюда – тем лучше для призывников...
31 
