334 
Наконец Сара Джейн отходит от двери, где долго простояла без движения, слушая и чего-то ожидая. Она подходит к проигрывателю в тот момент, когда скрипка в трио Бетховена исполняет пассаж двойными нотами. Она нажимает на клавишу, и невыносимая музыка наконец-то стихает. Но наступившая за ней тишина обрушивается на меня пустотой, и мне так страшно, что я хочу, чтобы вновь заиграла музыка.
В эту тишину врывается вой сирен. Он становится все громче и громче. У дома с визгом тормозят машины «скорой помощи» и полиции. Наверное, они появились в считанные минуты после вызова, но мне кажется, что прошел уже час с тех пор, как папа схватил меня за волосы и заставил разжать пальцы, вцепившиеся в плечи сестры.
«Сюда, наверх!» — кричит на лестнице папа, когда кто-то впускает врачей и полицейских в дом.
Затем предпринимаются усилия по спасению того, что спасти уже нельзя. Я знаю, что спасти это уже нельзя, потому что я сам это разрушил.
Не могу выносить эти картины, мысли, звуки… Я бежал слепо, дико, не думая, куда и зачем. Снова пересек какую-то улицу и пришел в чувство напротив паба «Пемброук-касл». За пабом виднелась терраса, на которой летом сидят посетители и пьют пиво. Сейчас терраса пустовала. Ее окаймляла стена, невысокая стена из кирпича, и я вскочил на нее и побежал, а разбежавшись — спрыгнул, спрыгнул не глядя на металлическую арку под пешеходным мостиком через железнодорожную линию, протянувшуюся в тридцати футах под ним. Я приземлился на эту арку и подумал: «Вот, значит, как это будет».
Поезд я сначала услышал и только потом увидел. Решение созрело само собой. Поезд двигался не слишком быстро, а значит, машинист успеет затормозить, и я не умру… если только не прыгну в точно рассчитанный момент.
Я придвинулся к краю арки. Поезд приближался. Я ждал его.
«Гидеон!»
К мостику подбежал папа. «Не двигайся! Стой на месте!» — крикнул он.
«Слишком поздно».
Я заплакал как маленький, ожидая того момента, идеального момента, когда мне надо будет рухнуть на рельсы перед поездом и провалиться в забытье.
«Что? — крикнул отец. — Что ты сказал? Поздно для чего?»
«Теперь я знаю, что я сделал, — рыдал я. — С Соней. Я вспомнил».
«Что ты вспомнил?» Папа переводил взгляд с меня на поезд, мы оба следили за его неуклонным приближением. Папа сделал шаг ко мне.
«Ты знаешь. То, что я сделал. В тот вечер. С Соней. Как она умерла. Ты знаешь, что я сделал с Соней».
«Нет! Подожди! — крикнул он отчаянно, потому что я встал на самом краю, так что мои носки повисли в воздухе. — Не делай этого, Гидеон. Расскажи мне, что, по-твоему, случилось».
«Я утопил ее, папа! Я утопил свою сестру!» Протянув ко мне руки, он сделал еще один шаг. Поезд был уже совсем близко. Двадцать секунд, и все закончится. Двадцать секунд, и долг будет оплачен с лихвой. «Стой на месте! Ради бога, Гидеон!»
«Я утопил ее! — выкрикнул я, захлебываясь от рыданий. — Я утопил ее, а потом — забыл. Ты можешь себе представить, что это значит? Можешь представить, что я чувствую?»
Его взгляд метался между мною и поездом. Он снова шагнул вперед. «Не делай этого! — крикнул он. — Послушай меня. Ты не убивал свою сестру».
«Ты оторвал меня от нее. Теперь я вспомнил. И поэтому мать ушла от нас, не сказав ни слова: она знала, что я сделал. Это так? Это правда?»
«Нет! Нет, это неправда!» «Правда. Я помню».
«Послушай меня. Подожди. — Он говорил быстро, глотая звуки. — Да, ты пытался утопить ее. И когда тебя увели, она была без сознания. Но, Гидеон, сынок, послушай, что я скажу. Ты не утопил ее».
«Тогда кто…» «Я».
«Я не верю тебе». Я посмотрел вниз, на ждущие меня рельсы. Один шаг — вот и все, что нужно сделать, я окажусь на рельсах, и через мгновение все закончится. Вспышка боли, и с прошлым будет покончено.
«Посмотри на меня, Гидеон. Бога ради, выслушай меня. Не делай этого, пока не поймешь, как все было». «Ты пытаешься помешать мне».
«Если и так, то придет другой поезд. Послушай меня. Сделай это ради себя».
Кроме него, в ванной никого не было, сказал он мне. Рафаэль увел Катю вниз, на кухню. Моя мать ушла вызывать «скорую». Бабушка побежала успокаивать деда. Сара Джейн повела меня в мою комнату. А жилец Джеймс исчез у себя наверху.
«Я мог немедленно вытащить ее из ванны, — сказал он. — Я мог сделать ей дыхание в рот. Я мог ей помочь. Но вместо этого я сам стал держать ее в воде. Я держал ее под водой, пока не услышал, что твоя мать закончила говорить по телефону».
334 
