Особенно,... 
63 
Я вспоминаю, что Тит Волтумий рассказывал про Луция. Про то, как брат ходил в пешие походы вместе с воинами. Интересно, чего ему это стоило?
Вперед на дороге лужа. В ней отражается серо-голубое небо Германии, бег облаков. Под свежим ветерком гнется вереск вокруг дороги.
Вперед-назад. Бедрами. Ну и чем мы занимаемся, если глядеть со стороны?
Я тяну повод. Мой конь с легкостью перемахивает через лужу – на миг распластавшись в воздухе, становится длинным, как змея легионеров Сципиона Африканского.
Приземление. Удар копыт. И снова бег.
Дорога тянется через лес, взбирающийся по пологим склонам. Сосны и сырой мох, коричневые стволы подступают к самой дороге. Неровные.
Мы едем шагом. Я слышу стук копыт за спиной – словно эхо шагов моего коня.
Когда мы выезжаем из леса, в долине у полотна реки раскинулись три ровных прямоугольника – лагеря Семнадцатого, Восемнадцатого и Девятнадцатого легионов. Гордость Рима. Отличные солдаты, как я слышал – и как писал брат в письмах. Но кроме трех ровных прямоугольников (я вижу, как там везде двигаются крошечные фигурки – утренняя жизнь) я вижу чудовищную кишку, которой обросли легионы за несколько месяцев здесь, в летних лагерях.
Это кастренсис – город, возникающий вокруг любого постоянного расположения легиона. Строения и палатки стоят без всякого порядка, соединяя, как кровеносный сосуд, лагеря в единое целое.
Что лучше объединяет воинов, чем шлюхи?
На самом деле, конечно, не все так просто. Легионеры не имеют права жениться, закон не позволяет этого. Поэтому почти у каждого в этом городке, приросшем, как уродливый гриб к стройному стволу бука, к идеально ровным прямоугольникам лагерей, у каждого солдата и даже нестроевого легионера, а зачастую – и у раба есть в этой кишке временная жена. И временные дети.
Когда солдат отслужит свои двадцать лет, он получит землю или выходное пособие и официально женится на своей подруге. Или – что тоже бывает – уедет в Италию к старой жене. Это если солдат успел жениться до вербовки в легион.
Забавно. Когда легион выступает в поход, за ним движется гигантский хвост с женщинами, детьми и шлюхами. То есть женщин хватает.
А философы до сих пор шутят о целых стадах овец, которых гонят за легионами с одной-единственной целью… м-да. Философы все-таки оторванные от реальности люди.
Я бы не удивился, если бы какой-нибудь философ, завербуйся вдруг
в легион, первым делом бы потребовал бы положенную ему козу.
Ученые люди зачастую такие идиоты.
Дорога спускается с холма, огибает другой. Нам все чаще попадаются на пути грузовые повозки. Самое интересное, что все легионеры, что едут с повозками, – вооружены. И даже легионные рабы, отправляющиеся за дровами, едут в лес не иначе, как в сопровождении охраны.
Неуютная провинция Германия. Даже здесь, где легионы обжились, как в родной Италии…
Неуютная.
Мы выезжаем на дорогу, ведущую к главным воротам лагеря. Традиционно они обращены на юг. Все наши лагеря одинаковы – вплоть до смешного. Хотя в этом наша сильная черта.
Мы, римляне, умеем находить и присваивать лучшее. Воры в некотором роде.
Ганнибал, напугавший наших предков во время Пунических войн, сделал то, чего сам не ожидал, – он научил их воевать. Война с Карфагеном научила наших предков строить флот и сражаться на море, правильно использовать конницу и убивать слонов. А главное – Ганнибал приучил нас не сдаваться.
Мы теряем в сражении под Каннами шестьдесят тысяч солдат. Мы не сдаемся. Мы набираем новое войско. Заново вооружаем и обучаем его. И снова идем в бой. Ганнибал снова разбивает нас – и снова встречается со свежим войском. Рим тогда почти обезлюдел. Все ушли на фронт.
Вот что главное. Вот почему мы непобедимы.
Если ты видел Рим во время побед – ты не знаешь Рима. Рим нужно увидеть во время поражения. Тогда можно понять, почему мы непобедимы.
За следующим поворотом я вижу тренировку легионеров на лугу рядом с лагерем. Место вытоптано так, что там почти не осталось травы. Копыта мягко стучат. Когда мы подъезжаем к главным воротам лагеря, нам навстречу выходит тессерарий – начальник караула. Кто сегодня дежурный? По чину тессерарий младше центуриона, но когда-нибудь рассчитывает им стать. Но для начала ему придется дорасти до сигнифера когорты, то есть до ее знаменосца и казначея. Все солдатские сбережения хранятся у него, в том числе и похоронная касса.
63 
