103 
Больше всего сердила неумолимость логики. Факт лепился к факту стеной, не пролезть, не сковырнуть, не опровергнуть. И откуда у юнца, мальчишки почти, такая прыть. Другой бы чиновник облек в приятную для начальства форму, использовал сослагательное наклонение, а то и предположения, чтоб не так резко. А этот рубит сплеча, будто не сомневается в своем праве. Нет, все-таки большой умница, только приструнить – цены не будет.
– Все, что удалось выяснить, безусловно, любопытно, хоть и не внушает уверенности, – с вальяжностью, доступной только начальству, сказал полковник. – На любое ваше утверждение можно посмотреть по-иному. Не так категорично. Согласны?
Коллежский секретарь не возражал. Напротив, сидел по стойке «смирно», если такое можно представить.
– Вот и чудесно, – на душе у Вендорфа полегчало. Мальчишка все же разумный, на рожон не полезет. – Значит, уверены, что были совершены убийства?
– Так точно, – отчеканил Родион.
– И знаете, кто их совершил?
Имя было названо прямо и без колебаний. Полковник словно глотнул прокисшее варенье: сморщился, заурчал и чуть не плюнул. Но пожалел персидский ковер. Хуже такого открытия ничего не могло быть. Теперь наверняка придется забыть о великолепном ударе. Какой тут удар, непонятно, как в глаза смотреть и делать вид, что ничего не знаешь. Нет, все-таки не вылезти сухим из болота.
– Вы совершенно уверены?
– Есть факты и логика.
– Ну это бросьте! – Вендорф даже голос повысил. – Нет такого факта, который нельзя толковать по-разному. А уж в таком щепетильном деле особенно. Понимаете?
Мальчишка не возражал. Что придало уверенности. Полковник предложил сесть и попробовал взять самую ласковую ноту:
– У вас, Родион Георгиевич, впереди великолепная карьера. Без сомнений, обладаете массой положительных качеств. Я бы сказал, талантами. Но в нашей службе любой талант надо еще правильно приложить. Не сделать ошибок, особенно в начале пути. Понимаете?
– Так точно.
– А чтобы не сделать ошибок, надо прислушиваться к мнению старших. Они не только чинами отличаются, но имеют опыт и знают жизнь. В некоторых вопросах надо иметь холодную голову, какую в юности иметь невозможно. Горячность молодых надо остужать старшим.
– Так точно.
– В таком случае хочу спросить напрямик: как намереваетесь использовать информацию?
– Никак, – коротко ответил Родион. – Несчастные случаи оформлены официально.
Оскар Игнатьевич приятно поразился такому благоразумию не по годам. А мальчишке стоит протекцию составить, перспективный чиновник.
– Рад, что так быстро и правильно понимаете. Надеюсь, не надо пояснять, что все сказанное остается внутри этого кабинета. Никому из ваших сослуживцев непозволительно знать подробности.
– Слушаюсь: никто из сослуживцев.
– А вся эта история должна остаться в доме семейства Бородиных.
– Именно так.
– Вы меня искренне порадовали. – Полковник встал из-за стола и подал руку. – Отныне можете рассчитывать на мое покровительство.
Родион сухо поблагодарил и спросил, может ли быть свободен.
– Конечно, голубчик, всего доброго. – Повеселевший Вендорф даже улыбнулся. – Куда сейчас направляетесь?
– У меня назначена партия в бильярд с господином Бородиным.
Юноша поклонился и вышел.
Полковник ощутил странное беспокойство: так ли уж послушен господин Ванзаров, как делает вид? Не замышляет ли, гаденыш, умную пакость? Не дай бог, начнет искать справедливости – беды не оберешься. Очень вероятной показалась такая перспектива. Нет, зря ему доверился.
3
В ранний час на Вознесенском проспекте прохожих мало. Да и те спешат по делам. Не обращают внимания на барышень, что неторопливо прогуливаются, выставляя красоту напоказ. Девицам остается надеяться на счастливый случай. И такой как раз подкатил на пролетке.
Спрыгнула дама, вида довольно страшного – глаз под пиратской повязкой, лицо корявое, хуже коряги, – и поманила пальчиком миловидное создание с пухлыми щечками. Девочка выслушала предложение с сомнением: все-таки женщина торговалась. Но ее заверили, что все будет исключительно в рамках приличий, никаких изысков. Тем более цена двойная. Вынув купюры, одноглазая предложила деньги вперед. Сомнения растаяли. Голубоглазая пышка залезла в пролетку.
Ехали недалеко, к меблированным комнатам Лукина на Гороховой улице. Поднялись на третий этаж. Барышня постучала и сама открыла дверь нумера, пропуская гостью вперед. Девица оправила рюшки лифа, приободрилась и вошла. Дверь за ней захлопнулась, как мышеловка.
103 
