Последние отзывы

  109  

– Пульс не прощупывается, – сообщила я, так и не обнаружив ни на запястье, ни на шее, участка, где бы хоть что-то пульсировало.

– Наверное, он задохнулся, – предположил Глеб, убирая со лба шефа вырванный клок волос.

– Ссал много, вот и задохнулся, – без особого сожаления сказал дед. – Трусы на войне первыми подыхают, причём не от пули, а от страха.

– Нужно сделать искусственное дыхание рот в рот, – задумчиво сказал Бизя.

– Вот и делай, – подпихнула я его в бок.

– Я это… того, не могу. У меня черепно-мозговая травма!

– И я не могу, – быстро сказал Елизар. – Я мартышку только что откачал, у меня кислород в лёгких кончился!

– От, бляха-муха, помрёт ведь начальник только из-за того, что никто с ним целоваться не хочет! – захохотал дед.

– Когда скот задыхается, – вкрадчиво сказал Адабас, – ему делают так: «Ха-а!!» – страшно заорал он в лицо Ильича и изо всех сил шибанул в бубен.

На сей раз шаманские штучки сработали. Троцкий сделал судорожный вдох и открыл глаза.

– Сердце что-то прихватило, – пожаловался он и потёр грудь с левой стороны.

– Когда у скота прихватывает сердце… – начал шаман.

– Не надо!! – в панике заслонился от него Троцкий и, собрав последние силы, сел. – Не надо лечить меня вашими варварскими способами! Я не скот!! Я… человек. Скажите лучше, опасность уже миновала?

Мы переглянулись и расхохотались.

– Может, в каталажку его? – задумчиво спросил дед. – В сортир?!

– Не войдёт, бля, – покачал головой Мальцев. – Там и так уже двое сидят. Теснотища!!

– Вы надо мной издеваетесь, да?! – простонал Троцкий. – Да?! – повысил он голос. – Да, я слабый человек, да, может быть, трус! Вы тут все герои, а я – посмешище! – Он вдруг закрыл лицо руками и затрясся всем телом. – Презирайте меня! Издевайтесь! Делайте своё «Ха-а!», словно я скот!

Мы с Бизей переглянулись. Он скривил губы и пожал плечом: мол, если шеф рассчитывает на жалость, то от меня её не дождётся.

Я тоже пожала плечами. Эмоции Ильича, даже будучи искренними и бурными, не вызвали у меня никакого сочувствия.

– Кровь, – прошептал Троцкий, резко задрав ноги вверх. – Тут на полу кровь! И автоматы! А мотоцикл откуда?! О господи, валидол есть?

– Нет! – хором ответили мы.

– Сердце, сердце пошаливает, – начал тереть грудь. – Я как услышал выстрелы, испугался… себя не помню… Залез куда-то… Куда? – Он затравлено огляделся. – Где вы меня нашли?

– В отделении для дамских сумочек, – улыбнулся Бизон.

– А-а-а! Для сумочек… Мне плохо там стало, душно, тесно, – я же не сумочка! Снаружи стреляли, я сознание потерял. А потом это «Ха-а!»… и я очнулся. Здравствуйте, Елизар! Я так рад, что вы живы! И мартышка ваша жива?! Вот уж не ожидал… Кстати, где Герман Львович? Его убили?!

– Посадили, – сказал Елизар.

– Как… посадили? Куда?

– Пока в сортир, а там видно будет, – вздохнул Бизя. – Кстати, Викторина Юрьевна нашлась, и Ганс тоже. Борисовцев мы перестреляли, а главное – капсулы теперь у нас!

– Господи, – схватился за голову Троцкий. – Значит, всё хорошо? Всё хорошо, да?!

– Не знаю, – пожал Бизя плечами. – Если за пару часов с нами ничего не случиться, то…

– Нет, всё хорошо! – завопил Ильич. – Всё хорошо, – погладил он себя по груди. – Я больше не хочу туда, – показал он на место для сумочек. – Не хочу… Слушайте, а кто мне теперь за аренду школьного подвала заплатит, если вы борисовцев замочили?!

Мы захохотали все вместе, и от того, что в этом ставшем привычным хоровом хохоте не было смеха Германа Львовича, мне стало неуютно, неловко и… отчего-то стыдно.

– Господа! – заорал Сазон. – А есть ли на этом «Титанике» что-нибудь пожрать?!

– Только минералка, галеты, тушёнка и сосательные конфеты с ментолом, – ответила я.

– Тушё-о-онка?! – округлив глаза, переспросил Мальцев.

– Я бы от галет не отказался, – подал голос Ганс.

– А мне б конфетку с ментолом, раз валидола нет, – еле слышно прошептал Троцкий. – Инфаркт всё-таки…

Мы сидели за маленьким откидным столиком и пировали.

И ничего, что на столе были только галеты, минералка, пара банок тушёнки и слипшиеся леденцы. Главное – этот пир означал, что всё самое страшное позади. Мы чокнулись пластиковыми стаканчиками с минеральной водой, и выпили «За победу!». А потом каждый выудил из металлической банки по маленькому кусочку мяса.

Янка требовала галет, она разламывала их на кусочки, раскладывала на седой шевелюре Мальцева и поедала, причмокивая и закрывая глаза. Рокки, виляя лохматым хвостом и проникновенно заглядывая Бизе в глаза, дождался банки из-под тушёнки, которую, вылизывая, начал с грохотом гонять по всему автобусу.

  109