Особенно,... 
66 
Хотелось бы верить в предположения этого Плюшко. Все-таки он научный сотрудник. Хоть и бывший, зато старший.
— Вот! — заорал я, когда мы въехали в юго-западный жилмассив. — Грязь! Здесь грязь! Видите, теплотрасса проходит! Снег растаял — глина и песок! Моя собака прибежала грязной!
Плюшко кивнул, но промолчал. Я и сам понимал, что место, где проходит теплотрасса, не может быть единственным в городе. Было глупо радоваться и орать, но я обрадовался и газанул так, что педаль газа заклинило. Машина заревела, пришлось погасить движок и руками вернуть педаль в исходное положение. Завтра загоню «селедку» в гараж к Панасюку, пусть разберется, а то у меня все руки не доходят.
Мы ехали по частному сектору, фонарей здесь практически не было, зато сугробы по обочинам стояли почти в человеческий рост.
— Стой! — заорал Александр Григорьевич. — Вот этот дом, около него розовый «круизер» стоял! Точно он!
Я притормозил у двухэтажного дома из красного кирпича. Рядом с одноэтажными деревянными собратьями он казался зданием районной администрации. Высокий кирпичный забор и железные ворота подтверждали серьезность его хозяев. В одном их окон второго этажа горел неяркий свет. Я сдал назад и припарковал машину за поворотом, чтобы не мозолить глаза тем, кто не спит в это время.
— Слушайте, — Плюшко рысцой побежал за мной, — там свет горит, значит, не спят! Ворота, конечно, забор! Но со стороны соседей очень даже ветхий заборчик — деревянный и низкий. Нужно к соседям со стороны огорода пробраться и…
— Собаки! — напомнил я. Мы шли вдоль заборов и старались, чтобы снег не скрипел под ногами, но некоторые особо бдительные псы уже начали свой брехливый концерт.
— Ерунда, — шепнул Плюшко. Кажется, он задумал руководить операцией. — Будем действовать легально!
— В смысле, представимся госнаркоконтролем? — усмехнулся я.
— Ну что вы, конечно, нет. Просто я их отвлеку! Я точно знаю, чем можно отвлечь настоящего цыгана! А вы со стороны соседей зайдете на территорию дома. У вас пушка, вам и карты в руки.
Не успел я рта раскрыть, как он поскакал к высоким воротам и нажал на звонок. Я помчался в окружную, чтобы успеть попасть в соседний огород. Собаки во дворах вовсю заливались лаем, не осталось ни одной шавки в округе, которая бы не подключилась к разноголосому хору. Уж не знаю, как насчет легальной, а тихой нашу операцию никак не назовешь. Я быстро сориентировался, вычислил нужный мне дом и, проваливаясь по колено в сугробы, преодолел чужой огород. Оказавшись перед ветхим заборчиком, за которым виднелся просторный двор, освещенный двумя фонарями, я увидел, как открылась парадная дверь, и из дома вышел пожилой цыган в овчинном тулупе, накинутом на плечи. Звонок заливался, Плюшко по ту сторону ворот трезвонил, не переставая. Интересно, чем это можно отвлечь настоящего цыгана, подумал я, перемахнув через забор. Два огромных лохматых пса заходились басистым лаем, рвали цепи, которыми были привязаны. Цыган открыл калитку, даже не посмотрев в глазок. Наверное, он, и правда, ничего не боялся, раз открывал двери неизвестно кому среди ночи, держа своих собак на привязи.
— Послушайте, — дрожащим голосом, но с экспрессией киногероя сказал Плюшко, — это не ваша лошадь отбилась от стаи?
«От стада, идиот!» — чуть не заорал я, прячась за сугроб.
— Какая лошадь, хрюндель? — ответил спокойный голос цыгана. — Наши кони давно в гаражах стоят, на сигнализации и на центральных замках.
— Я и говорю, — залепетал Александр Григорьевич, — там, за углом, ваш небесно-розовый «круизер» с разбитой мордой…
«Нежно-розовый!» — я зажал себе рот, чтобы не начать подсказывать бывшему научному сотруднику.
— Где?! — взревел цыган, и я услышал топот ног, удаляющийся от дома. Зачем было ноги ломать и лазить по чужим огородам, когда спокойно можно было пройти через калитку? Только кто же знал, что Александр Григорьевич так силен в психологии цыган!
Я проскользнул в прихожую и лоб в лоб столкнулся с высоким черноволосым парнем, который от неожиданности отшатнулся назад. На его месте я бы тоже так отшатнулся, если бы встретил ночью в своем доме громилу, шляющегося с пистолетом в руке. Выбора у меня не было — я перехватил его сзади левой рукой за горло, а правой приставил дуло «Магнума» к виску.
— Где Элка? — в ухо прошептал я ему.
Он молчал.
— Длинная, худая баба в тапочках и без шапки?! Она была с собакой! Вы ее похитили?
66 
