109 
Одно время у него появилась шальная мысль вернуться и дать бой, но рыцарь быстро от нее отказался. Расклад сил все равно не в его пользу: семеро против одного. И потом — может быть, драки вообще не будет. Судя по тому, что переговоры о девушке рыжий предпочел вести наедине, прочие вряд ли знают, зачем они здесь. Оставшись без командира, налетчики скоро потеряют интерес к Мышиным Норкам и предпочтут унести отсюда ноги.
Вот только женщинам в деревне придется несладко. Наемники своего не упустят.
Кастор на бегу выругался. Только бы не добрались до Яны! Черт знает, что из этого выйдет! Она и так себе на уме, а если девушку еще и снасильничают…
И все же невинность — это всего лишь невинность. Можно пережить и не такое.
Губы его скривились. Вот мысли, воистину достойные рыцаря!
Они с пареньком пересекли несколько дворов, счастливо избежав столкновения с наемниками, и оказались за пределами деревни. Овес в этот год уродился не слишком высоким, поэтому пришлось лечь и двигаться вслед за Уиллом уже не на четвереньках, а на брюхе. Это перемещение по-пластунски длилось нестерпимо долго.
Они наконец добрались до границы леса. Теперь рыцарь почти бежал, стараясь не упустить из вида юркую спину паренька.
— Осторожно!
Предупреждение едва не запоздало. Продравшись сквозь заросли малины, беглец выскочил на край глубокого оврага, окруженного могучими узловатыми елями. Дно густо поросло лопухами. Уилл, ловко пробежал по краю, спрыгнул вниз и махнул рукой, призывая рыцаря последовать его примеру.
— Чтоб меня, — глухо пробормотал ди Тулл.
Взяв в руки перевязь со шпагой, он прыгнул вниз, стараясь не втыкать каблуки глубоко, чтобы следы не были столь заметны. Из оврага наверх вела едва намеченная тропа, полностью скрытая от глаз лопухами. Выбравшись наверх и пробежав между деревьями еще шагов пятьдесят, мальчишка перестал дергаться и спешить. Зато на ходу принялся объяснять, что привело его под окна старосты с заряженным самострелом в руках.
— Вас, ваша милость, не продавал никто, — шмыгая носом, рассказывал Уилл. Время от времени он поглядывал на экзекутора, чтобы убедиться, что тот слушает. — Мы люди небогатые, но честные. Просто Зифф, старый болтун, как выпьет, сразу хвастать начинает. Лучше бы ему язык оторвало, а не руку! Мы на ярмарку в Минфелд ездили — зерна продать и прикупить чего по хозяйству. А без Зиффа в такой поездке как? Он же, как отец говорит, бабья натура! С любой цены грош да собьет. Удачно поторговали, значит, и на ночлег остановились. Ну, Зифф вечерком пива хлебнул и рот свой раззявил. Начал хвастать, мол, у нас Черного пастыря бревном пришибло, так мертвяки взбунтовались и человечины захотели. А мужики их порешили всех. Только не одни, а с помощью могучего рыцаря из Башни Пламени, что пришел с блажной девицей — это не я, Зифф так про вашу леди говорил!
— Скотина, — выругался Кастор.
Его разозлило вовсе не оскорбление, нанесенное Яне. Куда больше экзекутора взбесило, как просто и глупо пьяный мужлан выдал их. Рыцарь с девицей не от мира сего! Именно по таким приметам их небось сейчас ищут по всему Фронтиру.
— Все бы ничего — кто же старому пердуну поверит? А вот нашелся один. Сам весь в черном, рябой, точно после оспы, взял Зиффа за глотку и давай спрашивать. Отец с кузнецом дернулись было на подмогу, а только и рябой оказался не один. Тут же еще пара дружков обозначилась. При шпагах, с пистолетами. А потом и дворянин вышел.
— Дворянин? — переспросил Кастор, поймав рукой ветку, едва не стеганувшую его в пах.
— Ей-богу, не вру. Не сильно важный только. И не местный. Он вроде среди этих четверых главным был, да только рябой его ни во что не ставил. Приказывал, как слуге, хотя у самого ни цепи дворянской, ни стигмы какой.
— Что именно он приказал? Ты слышал?
— Да. Я под стол как раз залез, ножик обронил, они меня и не заметили. Рябой сказал дворянину: «Кажись, наша девочка объявилась. Пусть рыжий готовит дурней бесноватого. Проводник для него уже есть».
— Погоди! — сказал ди Тулл, чувствуя, как от волнения изменился голос- Ты уверен, что он сказал «дурней бесноватого»? Именно так, а не «бесноватых дурней», например?
— Я слово в слово запомнил и повторил, — обиделся мальчишка.
— Бесноватый, — медленно произнес Кастор. Бесноватый.
Его милость Иероним фон Тальк, владелец Луговичей, Йонка, Сальдарии и Зеленых Бродов, из-за приступов необузданной жестокости известный как Бесноватый барон. Один из многих Мятежных князей Фронтира. Человек, чье имя Кастор на всю жизнь запомнил после схватки на пароме. Монтарон и люди барона, от руки которых погиб брат Тайрик. С неожиданной ясностью Кастор вспомнил лицо одного из тех мерзавцев.
109 
