49 
Вот пролесок, где он оставил тогда машину. Вон тот кустик, из-за которого выскочила Катька и животом налетела на пулю. Вот место, где, корчась от боли, она упала и пыталась улыбнуться Сытову, чтобы не напугать его.
Сытов ещё отхлебнул из фляжки и прошёл немного вперёд, продираясь сквозь довольно высокую, острую как бритва, траву. А вот место, где он опустил Кэт на землю, потому что она умерла. Здесь было очень много этих синих цветочков. Васильки это или не васильки?
Сытов вздохнул полной грудью душный, горячий воздух. Очень правильно, что он сюда приехал. Нельзя было продолжать жить с чувством вины. Сытов пошёл к машине и сел за руль. Он отлично знал, что нужно делать дальше.
…Подходящая кандидатура нашлась быстро. Она бегала вокруг заброшенного колодца на окраине Кускова и озабоченно заглядывала внутрь, свешиваясь в тёмную преисподнюю почти по пояс.
– Эй, – крикнул Сытов кандидатуре, – поговорить надо!
– А мне не надо, – огрызнулся запойного вида мужик, у которого поверх старых кальсон был надет женский цветастый халат. Вид мужичка давал надежду на то, что в Кусково он проживает давно и за полтинник расскажет всё, о чём судачили местные кумушки в последние двадцать лет.
Сытов нащупал в кармане джинсов бумажник и вышел из «мерса».
– Батя, ответь мне на пару вопросов и получишь сто русских рублей.
– К едреней Фене твои вопросы, и к той же Фене твои рубли! – Мужик перегнулся через сруб колодца, оставив Сытову на обозрение свою цветасто-ситцевую задницу.
– Эй! – крикнул Сытов. – А баксы тебя устроят?
Нужно было срочно сменить «кандидатуру», но у Сытова вдруг взыграл давно забытый журналистский азарт – разговорить неразговорчивого.
– К едреней Фене твои баксы, – гулко раздалось из колодца.
– А что ты там ищешь? – Сытов решил принять участие в проблеме собеседника.
– Езжай своей дорогой, – беззлобно посоветовал мужик, выныривая из темноты на солнце и сильно щурясь. Он был точно алкаш – оплывшее лицо, мешки под глазами, отвисшие синюшные губёхи. Точно алкаш, но деньгами почему-то не брал.
– Может, тебе бутылку купить, батя? – спросил Сытов и тоже заглянул в колодец. В глаза ударила кромешная темень, в нос – затхлый запах ила.
– Я не пью. Разве не видно? – гордо заявил мужик и отпихнул Сытова от колодца.
– Видно, – согласился Сытов. Алкоголем от мужика действительно не пахло. – А что ты там потерял? – Мужик проигнорировал вопрос и снова свесился в колодец. Колодец был старый, заброшенный, вертящаяся ручка была сломана – никчёмный был колодец. Разве что только утопиться.
Сытов за шиворот выдернул мужика из тёмного жерла и рявкнул:
– Стоять! У тебя что, суицидные намерения?
Мужик, вылупив глаза, замер, и заорал вдруг на Сытова:
– А ты чё, бляха-муха, психоаналитик что ли?
Сытов опешил от такой просвещённости и неожиданно брякнул:
– Не, бляха-муха, я не психоаналитик. Мне он самому не помешает.
Мужик открыл рот, закрыл, опять открыл, но так ничего и не сказал.
– У меня, батя, очень личное дело. И очень мужское. Я к бабам с ним никак не могу, так как нужна полная конфиденциальность. Сохранение тайны. А ты – подходящая кандидатура. Я вижу.
– К едреней Фене твою конфиденциальность, – пробормотал мужик, сел на траву и свесил буйную голову между колен. – А почему это я подходящая кандидатура? – вдруг поинтересовался он и в глазах его появился искренний интерес. Сытов схватился за соломинку:
– Ты не пьёшь, – загнул он палец на руке. – Деньги просто так не берёшь, – загнул он другой палец. – Ты образованный. Знаешь, что такое психоаналитик, конфиденциальность и… кандидатура.
– Кто, – буркнул мужик.
– Что?
– Психоаналитик и кандидатура – это кто, а не что.
– Вот видишь, – похвалил Сытов, – ты мне подходишь.
– Ну, задавай вопросы, – кивнул мужик.
– Тринадцать лет назад в этой деревне была убита девушка.
– Ха. Тут каждый божий день кто-нибудь кого-нибудь убивает. Дикий народ! Пьют.
– Не перебивай. Девушка была убита из ружья одним из шабашников, которые строили тут неподалёку свинарник. И это была не обычная девушка, она была… темнокожей.
– Ну?!
– Вот и ну. Я хотел бы знать… где её похоронили. Где могила?
Мужик встал с земли, отряхнул заскорузлые, грубые руки и опять заглянул в колодец.
– Где могила? – крикнул Сытов в колодец, и гулкое, страшное эхо повторило его вопрос.
49 
