64 
— Я так… — Дебора запнулась. — Какое слово тут подойдет, даже не знаю. Рада тебя видеть? Но, видит бог, звучит ужасно эгоистично, правда? Ты в беде, а я этому рада? Маленькая эгоистичная треска.
— Ну, не знаю. — Чайна ответила задумчиво, но потом ее созерцательный настрой сменился улыбкой. — Я хочу сказать, разве треска бывает эгоистичной?
— А ты что, не знаешь? Сделает морду тяпкой и якает: я, я, я.
И они рассмеялись. Дебора вошла в маленькую кухню. Налила воды в чайник и воткнула вилку в розетку. Нашла чашки, чай, сахар и молоко. В одном из двух кухонных шкафчиков даже обнаружилась упаковка с чем-то под названием «Гернси гош». Отогнув обертку, Дебора увидела похожий на кирпич кусок кекса — то ли хлебец с изюмом, то ли фруктовый пирог. Сойдет.
Пока Дебора собирала на стол, Чайна молчала. Наконец очень тихо шепнула:
— Я тоже по тебе скучала.
Дебора и не услышала бы, если бы в глубине души не ждала именно этих слов.
Она сжала плечо подруги. Завершила ритуал заваривания чая. Она знала, что чаепитие вряд ли надолго отвлечет Чайну от ее проблем, но для Деборы держать чашку, уютно обхватив ее ладонью, и чувствовать льющееся в руку тепло всегда было сродни волшебству, как будто жидкость, дымящаяся внутри, была настояна на водах реки забвения, а не на листьях азиатского растения.
Чайна, похоже, угадала намерения Деборы, потому что взяла чашку и сказала:
— Англичане и их чай.
— Мы и от кофе не отказываемся.
— Но только не в такое время, как сейчас.
Чайна держала свою чашку в точности так, как и хотела Дебора, уютно обхватив ее всей ладонью. Она бросила взгляд в окно, где городские огни уже складывались в мигающую желто-черную палитру по мере того, как дневной свет уступал место ночи.
— Никак не могу привыкнуть к тому, что здесь так рано темнеет.
— Все дело во времени года.
— Я так привыкла к солнцу.
Чайна пригубила напиток и поставила кружку на стол. Вилкой отковырнула кусочек гернсийской булки, но есть не стала.
— Хотя, похоже, пора начинать привыкать. К отсутствию солнца, я имею в виду. И к жизни взаперти.
— Этого не будет.
— Я этого не делала. — Чайна подняла голову и посмотрела на Дебору в упор. — Я не убивала этого человека, Дебора.
Дебора почувствовала, как внутри у нее все содрогнулось при мысли, что Чайна могла поверить, будто ее нужно в этом убеждать.
— Господи боже мой, ну конечно ты этого не делала. Думаешь, я приехала сюда убедиться лично? И Саймон тоже.
— Но у них есть улики, понимаешь? — сказала Чайна. — Мой волос. Мои туфли. Следы. У меня такое чувство, как будто я во сне пытаюсь закричать, но никто меня не слышит, потому что я во сне. Замкнутый круг. Понимаешь?
— Как бы я хотела тебя из него вытащить! И вытащу, если смогу.
— Он был на его одежде, — продолжала Чайна. — Волос. Мой волос. На его одежде, когда они его нашли. И я не знаю, как он туда попал. Пытаюсь что-нибудь вспомнить, но не могу.
Кивком она указала на блокнот.
— Я записала все события день за днем, по порядку. Может быть, он приобнял меня как-нибудь? Но зачем ему меня обнимать и почему я ничего не помню об этом? Юрист говорит, мне лучше сказать, будто между нами что-то было. Не секс, конечно. Зачем заходить так далеко. Сказать, якобы он за мной бегал. То есть надеялся на секс. Якобы между нами было что-то такое, что могло привести к сексу. Прикосновения. Что-нибудь в этом роде. Но ничего такого не было, и я не хочу лгать. Не то чтобы я находила ложь зазорной. Поверь мне, будь в этом хоть малейший прок, я соврала бы что угодно. Но кто в это поверит? Люди видели нас вместе, и он меня даже пальцем ни разу не тронул. Ну, может, коснулся когда-нибудь руки, но не более того. И если в суде я встану и скажу, что мой волос оказался у него на одежде, потому что он — что? Обнимал меня? Целовал? Ласкал? Что еще? Это будет мое слово против слова любого, кто встанет и скажет, что он в мою сторону даже не глядел. Конечно, мы можем выставить в качестве свидетеля защиты Чероки, но я не собираюсь заставлять брата лгать.
— Он горит желанием помочь.
Чайна решительно помотала головой.
— Он и так всю жизнь только и делает, что врет. Помнишь, как он заделался ярмарочным менялой? И вкручивал людям поддельные индейские артефакты? Наконечники для стрел, осколки керамики, орудия труда и прочую ерунду? Даже я почти поверила, что они натуральные.
64 
