Особенно,... 
92 
– Ли... туто... шел?.. – Сычева одной рукой схватилась за живот, другой за горло.
– Поздно уже, – грустно сказала ей Татьяна. – Все давно переварилось, усвоилось и утилизовалось. Давно!
Сычева вдруг закатила глаза и стала валиться на бок.
– Эй, девочки, девочки! – заорал Тарас, бросил голову Татьяны и подхватил Сычеву за талию. – Эй, да вы что, сговорились?! Черт с ними, с шелкопрядами! Нет у меня к вам претензий! Только не падайте штабелями в обморок!
Потирая ушибленный затылок, Татьяна привстала. Бледная как мел Сычева, лежала на руках у Тараса. Почему-то это вызвало раздражение у Татьяны.
Она бесцеремонно залезла Сычевой в лифчик, достала пахучую ватку, и сунула ей под нос.
– Убери эту дрянь, вешалка, – простонала Сычева и громко чихнула.
– Не могу. Он здесь хозяин.
– Я про ватку. – Сычева выхватила тампон и отшвырнула его в ведро.
– «Живанши», новинка сезона! – усмехнулась Татьяна.
– Сколько вас там еще у Веранды комнату сняло? – утирая свободной рукой пот со лба, поинтересовался Тарас.
– Девушек полк и юношей рать! – На пороге стоял и улыбался во весь рот Попелыхин. – Здрасьте, Тарас Евгеньевич! А что это вы тут с девушками моими делаете? Почему они на полу валяются? Меня чай позвали пить, а тут групповой разврат! Учтите, я в бесстыдствах никогда не участвую. Я в Болотном последний девственник был.
– Заткнись, Попелыхин! – взмолилась Сычева и наконец села. – Оказывается, мы вместо тушенки съели несколько банок личинок тутового шелкопряда. Теперь мы должны Тарасу Евгеньевичу дефицитный продукт, или его денежный эквивалент.
– Я не ел! – быстро среагировал Паша. – Я арбуз астраханский лопал, ворованный.
– Да я не в претензии! Бог с ними, с личинками, вы только в обморок перестаньте валиться все сразу. Вы как? – участливо спросил Тарас Евгеньевич у Паши.
– Нормально, – Попелыхин похлопал себя по впалому животу. – Не ел я этого дохлого Тутанхамона, что я – сумасшедший, есть продукт, который иероглифами подписан?
– Вставай! – Татьяна поднялась и помогла подняться Сычевой.
Чайник, надрываясь, кипел на плите. Попелыхин выключил печку и начал разливать заварку по чашкам.
– У вас больше нет на этой кухне продуктов, которые невозможно нигде купить? – слабым голосом поинтересовалась Сычева, усаживаясь за стол.
– Нет, больше нет. Ну, разве что пакетик черного кенийского чая и бутылка вьетнамской водки с коброй внутри.
– Бр-р-р! – передернула плечами Сычева. – Загадочный вы тип, Тарас Евгеньевич! Откуда такая любовь к экзотическим продуктам?
– Все в жизни хочется попробовать. А если есть такая возможность, почему бы и нет? Я часто езжу в зарубежные командировки. – Тарас тоже уселся за стол, придвинул к себе чашку с чаем, но пить не стал – крутил на пальце связку каких-то ключей. Кажется, он отчаянно смущался. Кажется, яркая, красивая даже после обморока Сычева, отчаянно с ним кокетничала.
Татьяну это вывело из себя. Она не стала садиться за стол.
– Где Афанасьева? – спросила она Сычеву.
– Я ее в комнате заперла, чтоб не сбежала, – ответила Сычева, не сводя глаз с циклопа. – Иди, открой, и приведи ее чай пить. – Сычева достала из кармана джинсов ключ и протянула Татьяне. – И все это не сводя глаз с Тараса!
«Это меня не касается», – сказала себе Татьяна и пошла освобождать Афанасьеву. «Меня не касается, кто, как и почему смотрит на циклопа!»
Она вставила ключ в замок и открыла дверь.
В комнате гулял разудалый сквозняк. Он теребил куцую шторку, трепал газету на тумбочке.
Окно было настежь открыто.
– Таня! – закричала Татьяна, хотя было ясно, как божий день, что никакой Тани здесь нет. Первая мысль была – Афанасьеву похитили, но потом Татьяна обнаружила, что пистолет, который лежал рядом с Сычевской сумкой исчез, и поняла – Афанасьева просто удрала через окно, прихватив для самообороны оружие.
За окном хулиганила непогода – ветер гонял пустые пластиковые бутылки, ломал ветки деревьев, выворачивал наизнанку зонты, дождь хлестал по лицам прохожих, барабанил по крышам машин, бился в окна упрямыми длинными струями. Подоконник был мокрый.
Татьяна закрыла окно и вернулась на кухню.
– Она удрала. – Татьяна швырнула ключ от комнаты в центр стола. – Открыла окно и удрала прямо в халате и тапочках! Взяла только ... – она покосилась на Тараса, – то, что лежало возле твоей сумки. А мобильник оставила.
92 
