Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
101 
– Подожди, – у Горазона вдруг сел голос, – ты говоришь о…
– Да, я говорю об «Одиноком волке». Роль Ивана Дрога была просто создана для Лёшки Краснова. Характер, внешность, темперамент, лирическое начало… Я поняла, что это тот шанс, который мы ждали всю жизнь. Сценарий ещё был на стадии подготовки, а я уже сказала Краснову, чтобы он готовился к звёздной роли. Если бы вы знали, как Лёшка воспрял духом! Он бросил пить, начал ходить в тренажёрный зал, сел на диету. За месяц он вернул прекрасную форму. Я тем временем сделала всё, чтобы он получил эту роль. Не буду вдаваться в подробности, но, поверьте, мне пришлось засунуть все свои принципы в одно место. Я кокетничала с режиссёром Панковым, унижалась перед его помощниками, пила с продюсерами водку, обольщала сценаристов и даже зачем-то сунула взятку водителям, которые возят съёмочную… В общем, всё получилось. Краснова пригласили на пробы, потом потянулись долгие дни ожидания. Всё это время Лёшка до седьмого пота тренировался, потому что исполнителю роли Ивана Дрога нужно было самому исполнять в сериале все трюки, а это требовало смелости, уверенности и отличной физической подготовки.
Как он отрабатывал тот прыжок в воду со связанными руками и завязанными глазами! Лёшка записался в бассейн, нанял хорошего тренера и работал по семнадцать часов в сутки! Он рассчитал трюк до миллиметра, до секунды, до каждого вздоха и выдоха! Он выполнял его миллион раз, рискуя покалечиться или разбиться насмерть. Он сделал этот трюк до автоматизма точным, безупречно красивым и эмоционально прочувствованным. Краснов наконец-то поверил в удачу. Поэтому, когда ему позвонили и сообщили, что он утверждён на роль, Лёшка даже не удивился.
– Хорошо, с удовольствием приступлю к работе, – сказал он слегка отстранённо.
Я была счастлива. Я была счастлива ещё и потому, что в связи с этими обстоятельствами решила сохранить свою первую беременность. Лёшка сделал мне предложение, и мы решили наконец расписаться. Но…
– Но я не знал! – заорал Пашка, и в порыве сильных, необузданных чувств заметался между стенами, отлетая от них как мячик. – Я ничего этого не знал! Я даже не знал, что роль Дрога должен был играть Лёшка!!!! Просто мы как-то пили в баре коньяк с режиссёром Панковым, и он похвастался мне, какой проект замутил. Я по пьяни возьми, да ляпни: «А давай меня на главную роль! Он глаза выпучил: «Тебя?!! Ты же вечно занят! И на фига тебе наш сериал, если тебя в Голливуде на куски рвут?!» А я… Даже не знаю, что на меня нашло. «Хочу, – говорю, – сыграть этого стосерийного Ваньку Дрога! Что мне Голливуд, когда наша публика с ума от таких героев сходит!» Панков такому счастью даже не очень поверил. Он всё уточнял: «Ты не шутишь?! Нет, ты правда меня не разыгрываешь?!»
Я отказался от трёх выгодных предложений в полном метре, чтобы только сняться в этом сериале. Но я НЕ ЗНАЛ, что перехожу Лёхе Краснову дорогу!!! Не знал!!! Панков мне ничего не сказал!!! – Пашка завис в метре от пола, мерцая, словно диод от автомобильной сигнализации.
– Ты никогда ничего не знал, – подняла на него холодные, пустые глаза Дарья Волгина. – Не хотел знать! Для тебя люди – это всего лишь зрители, которые нужны только для того, чтобы тебя обожать. Да если б я даже на коленях приползла умолять тебя отказаться от этой роли, ты бы радушно пообещал мне и тут же забыл о своём обещании! Выпил бы с Панковым и всё равно снялся!!
– Неправда! – Пашка рухнул на пол и сел, поджав под себя ноги. – Неправда. Краснову нужно было всего лишь позвонить мне и сказать, что значит для него роль Дрога. Я легко бы от неё отказался, легко! Она была для меня проходной, ненужной и легковесной! Ему нужно было всего лишь набрать мой номер и сказать: «Пашка, дружище, мне очень нужна эта роль…»
– Лёшка не мог этого сделать. Он был гордый, ранимый и… слабый. Он решил, что раз взяли тебя, значит, он ни на что не способен.
– Господи, – Пашка с отчаянием сумасшедшего маятника начал раскачиваться из стороны в сторону. – Значит, я виноват в том, что…
– Да, ты виноват, что у Лёшки началась жесточайшая депрессия, что он ушёл в запой и повесился за неделю до нашей свадьбы. Ты виноват в том, что я потеряла ребёнка и смысл жизни. Ты виноват…
– Замолчи! Нельзя обвинять человека в том, чего он не делал! Если бы я знал… Если б ты приползла, а... а он позвонил!…
– Тебе нужно было быть внимательнее к людям, Горазон. Ты слишком любил себя. Ты не умел слушать других, не умел видеть их, замечать, слушать, запоминать лица. Ты даже не узнал меня, встретив у Иды Григорьевны.
101 
