111 
Он появился перед ними быстрым резким движением, не потревожив ни единой ветки. На нем была старая армейская шинель — вся в заплатах, обрезанная выше колен и перехваченная вместо ремня веревкой, кавалерийские сапоги, заправленные в них бесформенные брюки. Руки большие, без перчаток, в одной он держал старое ружье. В другой был мешочек с дневником Анны Сафоновой.
Келсо почувствовал, что О'Брайен сильнее сжал его руку.
— Об этой тетради и идет речь? Да? Бумаги это доказывают! — Он слегка наклонился в их сторону, покачал головой, пристально их изучая. — Так вы те самые? Это правда?
Он подошел ближе, не отрывая от них своих темных глаз, и Келсо уловил запах его тела, кислый запах застоялого пота.
— Или же вы пауки-кровопийцы?
Он отступил на шаг, быстро вскинул ружье, целясь от живота, и положил палец на спусковой крючок.
— Да, мы те самые, — быстро проговорил Келсо. Человек изумленно изогнул бровь.
— Империалисты?
— Я — товарищ из Англии. А этот товарищ — американец.
— Ничего себе! Англия и Америка! А Энгельс был евреем! — Он засмеялся, обнажив темные зубы, и сплюнул. — Но вы до сих пор не потребовали от меня доказательств. Почему?
— Мы вам верим.
— «Мы вам верим». — Он снова засмеялся. — Империалисты! Как всегда, сладкоголосые, а потом убьют за копейку. За копейку! Если бы вы были теми самыми, вы бы потребовали доказательств.
— Мы требуем доказательств.
— У меня они есть, — сказал он решительно. Потом перевел взгляд с одного на другого, опустил ружье, повернулся и быстро зашагал в сторону леса.
— Что теперь? — спросил О'Брайен.
— Один Бог знает.
— Может быть, попробовать отнять у него ружье? Все-таки нас двое.
Келсо посмотрел на него с ужасом.
— Не смейте даже думать об этом.
— Вы заметили, какие у него стремительные движения? И он совершенно безумен. — О'Брайен издал нервный смешок. — Посмотрите. Что он делает?
Он ничего не делал. Просто невозмутимо стоял между деревьями и ждал их.
Не оставалось ничего другого, как следовать за ним, и это было нелегко, учитывая скорость, с которой он передвигался, глубокий снег и вывихнутую ногу О'Брайена. Келсо пришлось нести кейс с камерой. Несколько раз они даже теряли его из виду, но ненадолго.
Через несколько минут они снова выбрались на тропу между «тойотой» и заброшенным поселением.
Человек ни разу не остановился. Он вел их прямо по тропе в глубь леса.
Нехорошо, подумал Келсо, когда они миновали открытый участок и оказались в сумеречной тени деревьев. Он незаметно, не сбавляя шага, засунул руку в карман и вырвал страницу из своего желтого блокнота, скатал ее в шарик и бросил на тропу у себя за спиной. Он делал это каждые пятьдесят метров, как в школьной игре «Заяц и собаки», только теперь он был и зайцем, и собакой одновременно.
— Прекрасная мысль, — прошептал у него за спиной запыхавшийся О'Брайен.
Они вышли на неширокую вырубку, в центре которой стояла избушка. Он сложил ее, судя по всему, недавно, притащив строительный материал из поселка. Почему он это сделал, Келсо так никогда и не узнал. Наверное, на старом месте было слишком много привидений. Или же он хотел устроить себе жилище в месте еще более уединенном, где легче было бы обороняться. В тишине леса Келсо уловил шум воды и понял, что они находятся неподалеку от реки.
Избушка была сложена из привычных глазу серых бревен, с одним маленьким окном и дверью в рост хозяина, расположенной в метре над землей. К ней вели четыре деревянные ступеньки. Возле нижней он поднял палку и глубоко воткнул ее в снег. Посыпался сноп снежной пудры, что-то выпрыгнуло и захлопнулось. Он вытащил палку — на ней был большой капкан, ржавые металлические зубья глубоко врезались в дерево.
Он аккуратно отложил капкан в сторону, поднялся по ступенькам к двери, снял висячий замок и вошел внутрь. Взглянув на О'Брайена, Келсо двинулся следом, низко наклонив голову в дверном проеме, и оказался в маленькой комнате. Было темно и холодно, стоял запах — с чем его сравнить? — одинокого безумия, острый и едкий дух немытого тела. Келсо прижал ладонь ко рту. Он слышал, как за его спиной О'Брайен задержал дыхание.
Хозяин зажег керосиновую лампу. В тени мелькнули белесые черепа медведя и волка. Он положил мешочек с тетрадью на стол возле тарелки с недоеденной черной костлявой рыбой, поставил на плиту чайник с водой и наклонился, чтобы растопить старую железную печку, все время держа под рукой ружье.
111 
