Особенно,... 
67 
Предисловие это, как подчеркнуто в нем, адресовано людям, «не вполне знакомым с некоторыми особенностями нашей литературной жизни». А особенности эти охарактеризованы так: «хроническая хвороба, которую можно определить как “боязнь литературы”», «муторная инерция, которая вызывает состояние застойного тихого перепуга» и как следствие — чуть ли не подпольное существование некоего «бездонного пласта литературы», «целого заповедного пласта отечественной словесности, обреченного на многолетние скитания и бездомность», который, как оказывается, и представляет указанный альманах.
Помимо предисловия заранее предпослан еще и безоговорочный ультиматум возможным издателям: «Альманах “Метрополь” представляет всех авторов в равной степени. Все авторы представляют альманах в равной степени. Типографским способом издавать альманах только в данном составе. Никаких добавлений и купюр не разрешается».
Ничего себе условьице для успешного решения задачи «расширения творческих возможностей советской литературы»! Условие на грани шантажа и фантастики; ни одно издательство в мире не в состоянии принять его, если думают об интересах дела, а не о грязной игре, не имеющей ничего общего с литературой.
Не такая ли игра как раз и затеяна вокруг этого альманаха? Об этом говорит хотя бы тот факт, что составители принесли свой фолиант в писательскую организацию по просьбе секретариата уже тогда, когда текст альманаха, как выяснилось позднее, вовсю готовился к набору в некоторых буржуазных издательствах за рубежом. Не успели составители дать клятвенное заверение в чистоте своих намерений, заверить своих товарищей по организации, что альманах не отправлен за рубеж, что буржуазные корреспонденты ничего не знают о нем, как буквально на следующий же день на Западе началась пропагандистская шумиха вокруг «Метрополя». Это ли не конфуз!..
Оконфузились не только организаторы альманаха, но и те, кто пытается на столь ненадежной основе продолжать непристойную политическую игру.
Литература, как известно, дело серьезное, и любые амбиции здесь поверяются суровой реальностью, литературным текстом, его содержанием и художественностью. <…> Фактически перечеркивая всю современную советскую литературу, «Метрополь» заявляет, будто советская литература находится в состоянии «застойного тихого перепуга». Но кто же из писателей находится в такого рода «застойном перепуге»? Может быть, Айтматов? Симонов? Бондарев? Абрамов? Гранин? Астафьев? Распутин? Быков? Трифонов? Бакланов?.. Или другие талантливейшие наши писатели, опубликовавшие за последние годы немало высокогражданственных и высокохудожественных произведений? И кто эти «бездомные скитальцы», казанские сироты советской литературы, составляющие будто бы никому не известный, девственно заповедный и наконец-то открытый «Метрополем» новый пласт отечественной словесности?.. Если верить «Метрополю» — вполне преуспевающие наши писатели, включая Б. Ахмадулину, А. Вознесенского, чьи произведения издавались в нашей стране многотысячными тиражами…
Как говорится, комментарии излишни!
Теперь, каков же литературный уровень представленных в альманахе произведений? Здесь нет эстетических открытий, нет серьезных художественных завоеваний. Даже такие опытные литераторы, как А. Битов или Ф. Искандер, С. Липкин или И. Лиснянская, представили в альманах произведения заметно ниже своих возможностей. Произведения эти играют в сборнике, по существу, роль фигового листка.
А сраму, требующего видимости прикрытия, в этом сборнике самых разносортных материалов хоть отбавляй. Здесь в обилии представлены литературная безвкусица и беспомощность, серятина и пошлость, лишь слегка прикрытые штукатуркой посконного «абсурдизма» или новоявленного богоискательства. О крайне низком литературном и нравственном уровне этого сборника говорили практически все участники совместного заседания секретариата и парткома Московской писательской организации, где шла речь об альманахе «Метрополь». <…>
Натуралистический взгляд на жизнь как на нечто низкое, отвратительное, беспощадно уродующее человеческую душу, взгляд сквозь замочную скважину или отверстие ватерклозета сегодня, как известно, далеко не нов. Он широко прокламируется в современной «западной» литературе. <…> Именно такой, предельно жесткой, примитизированной, почти животной, лишенной всякой одухотворенности, каких бы то ни было нравственных начал, и предстает жизнь со страниц альманаха — возьмем ли мы стилизованные под «блатной» фольклор песни В. Высоцкого или стихотворные упражнения Г. Сапгира, пошлые сочинения Е. Рейна или безграмотные вирши Ю. Алешковского, исключенного из Союза писателей и уже выехавшего в Израиль.
67 
