13 
Родион Георгиевич вновь почувствовал неприятный холодок страха. Ведь приказчик указал на Марию Ланге.
12
Ванзаров еще не успел ступить на мостовую Невского проспекта, как уже заметил своего помощника, нетерпеливо топтавшегося рядом с уличным фонарем. Железный Ротмистр был не чувствителен к холоду, а значит, его распирало нервное возбуждение. Увидев начальника, Джуранский бросился к нему, чуть не сбив с ног вальяжного господина, прогуливающегося с мопсом на руках.
— В участке сказали, вы у Смирнова, я и решил не терять времени! — выпалил он.
Сыщик прекрасно понял, что помощник что-то раскопал, но решил немного потянуть. Он показал фотографию, чудом спасенную из мусорной корзины, и рассказал, как за ней пришла покойная Мария Ланге.
Джуранский повертел в руках мятый снимок и решительно заявил:
— Не может быть!
— Я такого же мнения, — задумчиво сказал Ванзаров. — Ведь наш дорогой Лебедев так тщательно произвел вскрытие, что ходить ей после этого крайне затруднительно!
— Вот именно! — на полном серьезе согласился ротмистр, не заметив, как Ванзаров прячет в усах улыбку.
Отставной кавалерист отличался дисциплиной и исполнительностью, но, к сожалению, был начисто лишен чувства юмора.
— В филерский пост людей отобрал Курочкин сам, так что здесь все в порядке, — понизив голос, начал доклад Джуранский. — Касательно справки из адресного стола вы уже знаете?
Ванзаров утвердительно кивнул.
— Теперь по архивам… — продолжил ротмистр. — Посмотреть я их, конечно, не успел, но вспомнил, что в начале декабря читал сообщение о странном происшествии в лекционном зале Соляного городка. Помните, Родион Георгиевич?
Ванзаров попытался сообразить, о чем говорит помощник, но на ум ничего не пришло.
— Значит, история такая… — Джуранский в предвкушении потер руки. — На воскресную лекцию каким-то ветром занесло двух пьяных приказчиков. Ну, они, само собой, устроили скандал, хотели, кажется, побить лектора. Но тут из зрителей возникает дама с маленьким браунингом и хладнокровно стреляет в хулиганов. Те в ужасе покидают поле боя. Когда прибывает городовой, дамы уже и след простыл. Кто она такая, установить не удалось. Лектор заявил, что видит ее в первый раз, и устроил форменный скандал в участке. И знаете, кто был этот лектор?
— Профессор Серебряков, — тут же ответил Ванзаров.
— Как вы догадались?! — с детской непосредственностью удивился Джуранский.
— Случайно. А теперь, Мечислав Николаевич, рассказывайте, какой сюрприз вы приготовили напоследок.
Ротмистр крякнул, в который раз поразившись необъяснимой для него проницательности шефа.
— Как вы и приказали, я отправился в Бестужевские курсы. Но никого не нашел. Была одна директриса, или как она там называется, которая следила за украшением бального зала.
— Вы хотели сказать, за разборкой украшений после бала, — поправил Ванзаров.
— Нет, Родион Георгиевич, зал только начали украшать. Бал-то у них — завтра!
— Как завтра?! — искренне удивился сыщик.
— Как есть, 1 января! И дама эта к тому же сообщила, что профессора Серебрякова никто не думает приглашать. У него репутация скандалиста и истерика. Чуть что — впадает в бешенство. На курсах его терпят только из жалости!
Это действительно был сюрприз. Ванзаров не мог объяснить, зачем так глупо соврал Серебряков. Он же понимает, что его алиби будет проверено в первую очередь. Или профессор просто хотел выиграть время? Не собирается же он бежать?
Родиона Георгиевича очень заинтересовала загадочная дама, изъявшая негатив. Она, вероятнее всего, имела прямое отношение к убийству и желала обрубить, возможно, единственную ниточку, ведущую к ней. Но открывшаяся ложь профессора еще больше все запутала. В ней не было никакого очевидного смысла, а значит, здесь скрывается нечто большее! Ванзаров верил, что в большинстве случаев истина находится перед глазами, только увидеть ее трудно.
— Так что, поехали за профессором? Отвезем к нам на Офицерскую, или хотите, чтобы он встретил Новый год в арестантской Второго участка? — торопился Джуранский.
— Это еще зачем?!
— Так ведь он солгал, а значит, скрывает, что убил!
— Вы, ротмистр, делаете слишком поспешные выводы! — осторожно проговорил Ванзаров. — То, что Серебряков обманул, не красит его с моральной точки зрения, но не делает преступником. Просто теперь у него нет алиби.
13 
