20 
Его взгляд прожигал Эву насквозь, она почти чувствовала запах своей подпаленной шкурки.
– Ну это уже слишком! – на свой страх и риск возмутилась Эва. – Как вы можете мерить всех одной меркой?!
– Все вы одним миром мазаны! – провозгласил он почти с отвращением.
И вот тут в памяти Эвы отчетливо всплыли слова Бренды о поведении «крепких орешков» и заодно «новость», услышанная от Линн. Судя по состоянию Джастина, все так и есть: Оливия бросила его, и он, растеряв свою хваленую выдержку, попытался утопить свое горе в виски. Видимо, он переусердствовал, и теперь алкоголь развязал ему язык. Недаром говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
– Мистер Маккой, вам нужно отдохнуть! – твердо сказала Эва.
Джастин насупился и постоял несколько минут, едва заметно покачиваясь.
– Хорошо, – наконец сказал он и, сняв пиджак, швырнул его в кресло. За пиджаком последовал галстук, и, пока изумленная Эва хлопала глазами, Джастин принялся за рубашку.
– О нет! – воскликнула Эва, опомнившись. Она вовсе не желала быть невольным свидетелем этого стриптиза. – Что вы делаете?
– Собираюсь лечь спать.
– Но вы не можете! То есть…
Джастин снял рубашку и взялся за брюки. Но, очевидно, после недавней вспышки наступил период спада, и движения Джастина стали совсем вялыми. Проведя некоторое время в неравной борьбе с брючным ремнем, из которой последний вышел победителем, он чертыхнулся, добрел, шаркая, до кровати и рухнул на нее как подкошенный. Эва беззвучно охнула: за минуту Джастин устроил такой разгром на ее постели, словно здесь только что соревновались сумоисты. Одна подушка и покрывало свалились на пол, Джастин принялся ворочаться, как медведь в берлоге, натягивая на себя одеяло. Через минуту все было кончено: полуголый босс Эвы спал в ее номере на ее кровати, а она, вконец растерянная, пыталась сообразить, что ей теперь делать.
7
Для начала стоит присесть, потому что после устроенного спектакля с монологом в стиле разгневанного шекспировского героя ноги ее почти не держат.
Эва огляделась и бессильно осела на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, которой оказался очень кстати подвернувшийся стул. Почему она всегда считала, что сможет удержать любую ситуацию под контролем? О, наивная! Сначала ей пришлось спасать босса из объятий зеленого змия и хищной красотки, потом выслушивать незаслуженные упреки, став невольной участницей маленького спектакля, а заканчивается все тем, что босс, оккупировав ее номер, мирно почивает в ее кровати, а Эва, растерянная и обескураженная, пытается найти выход из безвыходной ситуации.
Она попыталась найти ключ от номера Джастина с целью переночевать там, но, с пристрастием обследовав карманы его пиджака и рубашки, поняла, что фортуна сегодня не на ее стороне. Идти к портье Эве не хотелось: будет весьма затруднительно объяснить желание получить во втором часу ночи ключ от чужого номера. Как ни крути, а ей придется делить свой номер с посторонним неженатым мужчиной!
Эва поджала губы. Может быть, Джастин Маккой и неженатый, но он совсем не посторонний… То есть не совсем посторонний… Еще немного подумав, Эва решила, что дела вовсе не так уж плохи. Наверняка после лошадиной дозы спиртного Джастин будет спать так крепко, что его и пушкой не разбудишь. А она проснется рано утром, на свежую голову придумает какую-нибудь вескую причину, дабы получить в свои руки запасной ключ – или же просто-напросто похитит его! – а потом проберется в номер Джастина, сделает вид, что спала здесь всю ночь, и убедит в этом босса.
Прекрасное решение! – похвалила себя Эва и принялась сооружать временное ложе. Она сдвинула все стулья, которые нашлись в номере, и получилась составная кровать. Не слишком надежная конструкция, но разве у нее есть выбор? Подобрав с пола подушку и покрывало, Эва выключила верхний свет, оставив только бра, и забралась на свое импровизированное ложе. «Ложе» получилось не только страшно неудобным, но и весьма шатким, потому что, стоило Эве повернуться, стулья приходили в движение. Кое-как, стараясь не делать лишних движений, она устроилась на боку, накрылась покрывалом и с унынием взглянула на оккупированную кровать: ровно половина оставалась свободной. Эва вздохнула, отгоняя искушение, и крепко зажмурилась с твердым намерением уснуть.
Она, видно, настроилась на нужную волну, потому что и в самом деле начала засыпать – уже почти уснула! – но хриплый голос, прозвучавший в тишине комнаты подобно грому среди ясного неба, не только спугнул подкрадывающийся к Эве сон, но и заставил ее подпрыгнуть от испуга.
20 
