Особенно,... 
41 
Старший инспектор смотрел то на одну девушку, то на другую.
— Кто же из вас знал его лучше?
Энн медлила с ответом. За нее ответила Фода:
— Вначале мы знали его одинаково. Это значит, очень-очень плохо. Дело в том, что все мы много ходили на лыжах, и большую часть времени бывали вне гостиницы, делая большие переходы. А вечером мы все вместе танцевали. А потом нам показалось, что мистер Шайтана стал проявлять некоторую склонность к Энн, начал говорить ей комплименты и все такое прочее. Мы даже немного шутили над ней за это.
— Я думаю, что он делал все это лишь для того, чтобы доставить мне неприятность, — сказала Энн. — Потому, что он мне абсолютно не нравился. Мне кажется, он развлекался, видя мое смущение.
Фода смеясь сказала:
— А мы сказали Энн, что для нее это выгодная партия. Она, как безумная, набросилась на нас.
— Может быть, вы назовете имена тех, кто был в вашей компании? — спросил Баттл.
— Я назвала бы вас ни во что не верующим человеком, — сказала Фода.
— Неужели вы думаете, что каждое слово, которое мы здесь произнесли, чистейшая ложь?
Старший инспектор Баттл слегка сощурился, в глазах его блеснул огонек.
— Во всех случаях я должен в этом убедиться, — сказал он.
— Вы подозрительны, — сказала Фода.
Она написала несколько имен и фамилий на листке бумаги и передала Баттлу. Баттл поднялся.
— Спасибо большое, мисс Мередит, — сказал он. Как говорит, мисс Довс, ваша жизнь выглядит и вправду вполне безупречной. Мне кажется, вам не следует ни о чем волноваться. Странно только, почему отношение к вам со стороны мистера Шайтаны изменилось. Простите за нескромный вопрос, но не предлагал ли он вам выйти за него замуж или… э… не докучал ли вниманием совсем другого рода?
— Нет, он не пытался совратить ее, — сказала Фода, придя ему на помощь — Вы ведь это имели в виду?
Энн покраснела.
— Ничего подобного он не делал, — сказала она. — Он всегда был в высшей степени учтив и официален. И я чувствовала себя скованной именно из-за его тщательно, в деталях отработанных манер.
— И еще, не вспомните ли, может быть, он что-нибудь говорил или на что-то намекал?
— Да. Вернее, нет. Он никогда ни на что не намекал.
— Жаль. Такие сердцееды иногда так делают. До свидания, мисс Мередит. Большое спасибо, кофе у вас чудесный. Спокойной ночи, мисс Довс.
— Ну, вот, — сказала Фода, закрыв за Баттлом дверь. — На этом все и закончилось. И не так уж все страшно. Он очень приятный, по-отечески добрый. И совершенно очевидно, что он тебя ни в чем не подозревает. Все получилось даже намного лучше, чем я ожидала. Энн со вздохом упала на стул.
— Действительно, все было довольно легко, — сказала она. — Глупо было с моей стороны так себя изводить. Я думала, что он попытается стращать меня, как королевский судья, которого мы видели в театре.
— Он выглядит разумным человеком, — сказала Фода. — Он хорошо понял, что ты не принадлежишь к тем, кто способен убивать.
Потом она, немного поколебавшись, спросила:
— Послушай, Энн, а ты ведь и не упомянула, что жила в Крофтвейсе. Забыла?
Энн помедлив, сказала:
— Я думаю, это неважно. Ведь я там была всего несколько месяцев. И там нет никого, кто бы мог что-нибудь обо мне сказать. Если же ты считаешь, что это важно, то я могу ему написать и рассказать. Но я уверена, что это не имеет никакого значения. Не будем об этом вспоминать.
— Ну, как хочешь.
Фода встала и включила приемник. Хриплый голос произнес:
— Вы только что прослушали пьесу «Почему ты сказала мне не правду, бэби?».
Глава пятнадцатая
Майор Деспард
Майор Деспард вышел из ресторана «Олбани», резко свернул на Регент-стрит и вскочил в автобус.
Наступило самое спокойное время дня, и на втором этаже автобуса было совсем свободно. Деспард прошел вперед и сел на переднее сидение. Он вскочил в автобус на ходу, а теперь в него вошло еще несколько пассажиров. Автобус поехал дальше на Регент-стрит.
Еще кто-то взобрался на второй этаж, прошел вперед и сел на переднее сидение с другой стороны. Деспард не обратил внимания на вошедшего, но вдруг робкий голос рядом с ним произнес:
— А ведь прекрасный вид открывается со второго этажа, не правда ли?
Деспард обернулся. На мгновение он застыл от изумления, а потом лицо его просияло.
— Извините, мосье Пуаро, я не видел, что это вы. Да, вы правы, отсюда, с высоты птичьего полета, отличный вид на мир, хотя раньше было лучше, когда не было всех этих стекол с переплетами.
41 
