Последние отзывы

  69  

– Я думаю, многие бы хотели узнать ответ на этот вопрос, – вырвалось у Лики. – Мария Дмитриевна, а скажите, ваш… ваш близкий друг, отец Вадима, он тоже не говорил ничего об этом альбоме? Я понимаю, прошло много времени. Но, может, вы вспомните?

Собеседницу как подменили. Она плотно сжала губы, бросила взгляд на часы и холодно заметила:

– Не понимаю… Что вы себе позволяете? Я не давала вам никаких поводов предъявлять какие-то глупые обвинения.

– Вы о чем? Какие обвинения? В близости с Липиным-старшим? Но это же ваше дело, и я ему – не жена, и вам – не судья…

– Не было никаких отношений, не говорите ерунды! – заявила гувернантка, открывая дверь машины. – Ладно, мне пора. У нас много дел. Всего доброго!

Андрей, провожая глазами удалявшуюся фигурку, присвистнул:

– Вот это дамочка! Ни фига себе картинка вырисовывается. Кажется, я понимаю, что тут могло произойти. Был у меня приятель, Василий. У Васи – жена и ребенок, большой уже лось, лет двадцати. А еще Василий был слаб по женской части, всегда у него любовницы имелись. К одной девчонке он вроде так привязался, что-то типа второй семьи завел. А больше родственников нет, и Вася – парень не бедный.

– Это ты к чему? – поинтересовалась Лика, про себя прикидывая, как бы это половчее затащить строптивого бойфренда к врачу. – Намекаешь на то, что Мария Дмитриевна «заказала» и Таню, и Вадика? Но ведь Липина-старшего убили очень давно!

– И что? Васина любовница именно так и поступила! Время тогда было непростое, убили Васю за неумение делиться. Васина любовница прикинула: при хорошем адвокате гражданский брак приравняют к официальному. Дело за малым: устранить других наследников первой очереди, жену и ребенка Васи. Ее, правда, повязали еще на стадии подготовки преступления, эта курица объявление в газете решила разместить, что-то вроде: срочно требуется киллер… Может, было завещание, по которому этой Соловьевой что-то причитается? Может, всплыло оно только недавно – и вот одну конкурентку уже убили. Второй претендент на наследство, правда, крепче оказался. Но так ли ему повезет в следующий раз?

– А как проверить насчет завещания?

Ответить Андрей не успел, дверь машины снова распахнулась и на сиденье проскользнула гувернантка.

– Я не знаю, как вы обо всем узнали. Но умоляю, не говорите Вадиму, – прошептала она, бледнея под слоем идеально наложенных румян. – Не говорите ему о нашей связи. Я очень любила отца Вадима. Теперь, после смерти Тани, он – единственное, что осталось у меня от Саши…

* * *

– Если неприятности могут произойти, то они обязательно происходят, – пробормотал Валерий Павлович, напряженно вглядываясь в дорогу.

Погода испортилась, пронизывающий ветер нагнал тяжелых свинцовых туч, и буквально в считаные минуты хлынул проливной дождь.

«Дворники» «Мицубиси Паджеро» работали с повышенной частотой, но это все равно слабо позволяло четко просматривать трассу.

– Это точно, – подобострастно поддакнул ветеринар. – Закон бутерброда.

«Ублюдок», – мысленно отозвался Валерий Павлович.

Его бесило буквально все: произошедшее у соседей убийство, не проявлявшая в постели особого энтузиазма жена, сорвавшийся выгодный контракт. Чистую правду говорят: пришла беда – отворяй ворота. Да еще и любимые курочки захворали, отказываются от еды, сидят, бедняжки, нахохлившись… У ветеринара (кто бы сомневался) сломался автомобиль, Диана ехать в Москву за врачом отказалась (дела у нее, видите ли, какие-то суперсекретные, о которых даже родному мужу рассказать нельзя). И вот, вместо того, чтобы работу работать, пришлось срываться из офиса и везти ветеринара в деревню.

Обидно.

Но терять курочек еще обиднее.

Только бы любимые птички поправились! С ними ведь душой отдыхаешь; какие цесарочки красавицы, какие умницы!

Он обсуждал с врачом появившиеся у птиц симптомы заболевания, когда вдруг за окном джипа промелькнуло какое-то большое красное пятно.

Почему-то захотелось повернуть голову, присмотреться повнимательнее, и…

Нет, не показалось.

С трассы в кювет вынесло именно машину жены, новенький «паркетник» «Ниссан Кашкай», которым Диана пользовалась меньше месяца…

* * *

… В память мама вошла уже некрасивой, с одутловатым лицом, красными прожилками на носу и скулах, пожелтевшими от сигарет зубами и пальцами. Но, наверное, мать помнила себя совсем другой. И очень любила показывать альбом с фотографиями. С чуть пожелтевших карточек улыбалась блондинка, хорошенькая и беззаботная, как принцесса: большие голубые глаза, тоненькая талия, подчеркнутая воздушным платьем, туфли-лодочки.

  69