78 
– Отче наш, иже если на небеси… – понеслось из открытого окна.
Лика, собиравшаяся постучать в дверь, замерла. Как-то неудобно отвлекать человека в такой момент…
Соседка быстро прочитала молитву, а потом забормотала:
– Господи, боженька, спасибо тебе, что послал мне такого человека, как Седов. Он сказал – нет на мне греха, не убивала я Таню. И мне сразу стало так легко и спокойно. Я не загубила невинную душу! Да, я хотела украсть, я ее ударила. Но не убивала. Пожалуйста, боженька, пошли Седову здоровья и всего-всего самого хорошего. Упокой, господи, души Татьяны и Дианы. Я понимаю – на все твоя воля, и если Ты забрал к себе таких молодых девушек – значит, не надо нам роптать. Я верую, что тот злодей, который это сделал, понесет кару за свои грехи. А еще, боженька… прости, что я об этом опять говорю… но, пожалуйста, пошли мне парочку желающих постричь собак. Я так хочу купить своим собачкам хотя бы печенки и сердечек, а денежек совсем нет…
«Блин, да что я за истеричка, – Лика, всхлипнув, осторожно стала пробираться по дорожке к выходу. Вдоль узкой тропинки росли какие-то колючие цветы, то и дело обжигающие ноги. – Теперь уже вообще разрыдаться хочется. Надо будет поехать на рынок, кормом затариться для Лениных собак и мясом. Подозреваю, соседке и самой часто есть нечего. А куда ей работать с утра до ночи с такой псарней? Но ничего, что-нибудь придумаем, безвыходных ситуаций не бывает. Можно подыскать ей дистанционную подработку, через Интернет. Можно помочь ей тут гостиницу для собак обустроить. Главное – похоже, Лена во всей этой жуткой истории и правда не замешана. Допустим, она могла бы наврать Седову. Но лукавить во время молитвы… Все-таки есть сегодня и хорошие новости. Одним подозреваемым действительно стало меньше».
Вронская открыла калитку, осторожно выглянула наружу. И закусила губу. Сосед, Валерий Павлович, открывал дверь на свой участок.
Молясь, чтобы Ленина калитка не скрипнула (а иначе как объяснить соседу, что кое-кто ходит в гости по ночам), Лика выскочила на дорожку и устремилась вперед.
Некоторые люди, между прочим, имеют привычку гулять перед сном.
Вот и она просто возвращается с прогулки, и…
«О, можно было бы не переживать, что предстану перед соседом в невыгодном свете, – она поправила нож, лезвие которого чуть кололось в заднем кармане шорт. – Да он на ногах не стоит! Впрочем, кто его может упрекнуть в том, что он напился в хлам. Человек жену потерял…»
– Давайте я вам помогу, – Вронская, вздохнув, взяла из рук пошатывающегося соседа ключ. – Примите мои соболезнования. Диана была прекрасным человеком. В голове все произошедшее не укладывается… Валерий Павлович, а у вас есть предположения, кто все это устроил?
– Да это ты во всем виновата! Только ты! – сосед ткнул в Лику толстеньким пальчиком. – Как переехала сюда, так все и началось. Сначала одну девочку замочили, потом другую. Отдавай ключ, не нужна мне твоя помощь.
Открыв калитку, Вронская послушно вложила связку в ладонь соседа.
Не стоит обращать внимание на высказывания Валерия Павловича. У него сильнейший шок. Не приведи господь никому пережить такое.
Сосед сделала пару шагов по дорожке, а потом обернулся:
– Во всем виновата ты и эти дурацкие книги!
– Какие книги?
– Которые Диана сочиняла! И чего ей не хватало? Нет же, писательницей хотела стать. Ничего ее больше не интересовало кроме ее творчества. Говорит: «Хочу оставить свой след в истории человечества!» Я ей объяснял, что человечеству сейчас надо максимум сборник рецептов или анекдотов – и оно счастливо… Мне маникюрша ее звонила. Спрашивает, когда Диана придет. А у меня комок в горле, менты только что уехали, в доме пусто, кажется, не со мной все это происходит. А маникюрша все щебечет: «Дианочка ко мне сегодня хотела приехать, а потом перезвонила и отменила запись, говорит, на встречу с издателем поедет». Этот убийца, наверное, ее из дома выманил так…
«Он получил эту информацию, похоже, уже после того, как был допрошен, – машинально отметила Вронская, поеживаясь от свежего ночного ветра. – Значит, надо позвонить Седову, телефон Загуляева я, кажется, благополучно потеряла».
– Валерий Павлович, я понимаю, вам очень больно теперь. И мне больно. Я уверена, что тот, кто убил Диану, скоро окажется за решеткой.
– Да мне плевать, где он окажется. Веришь – плевать. Диану не вернешь. Если бы ты только знала, какая это была женщина. Я такую всю жизнь искал! Любил ее. Думал – знаю как облупленную. И что я знал? Какие-то встречи с издателями… А еще мне менты сказали, что нашли в мусорной корзине распечатанную на нашем принтере записку с угрозами. Моя жена угрожает соседке – бред какой-то, в голове не укладывается. А может, ты ее обидела?
78 
