20 
— Ну, — протянул Майкл, — зато теперь мы и в самом деле все знаем.
— Разве? — тихонько пробормотал Эркюль Пуаро. — А вот я, который как раз должен знать все, — я не знаю.
Он вышел в холл, и, недовольно качая головой, чуть не в двадцатый раз вытащил из кармана уже основательно испачканный и помятый листок.
«НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ЕШЬТЕ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПУДИНГ.
ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬ».
Эркюль Пуаро сокрушенно покачал головой. Он, который мог объяснить все, не мог объяснить этого! Унизительно. Кто это написал? И зачем? До тех пор, пока он не выяснит это, у него не будет ни секунды покоя! Неожиданно что-то пискнуло у него под ногами, и, выйдя из задумчивости, Пуаро испуганно глянул вниз. На полу, в цветастом платьице, держа в одной руке щетку, а в другой — совок, сидело юное светловолосое создание и огромными круглыми глазами смотрело на бумажку в руке Пуаро.
— О, сэр! — горестно простонало создание. — О, сэр.
Пожалуйста, сэр.
— Бог мой! — добродушно изумился Пуаро. — Кто ты, mon enfant[21]?
— Анни Бэйтс, сэр. Пожалуйста. Я пришла помочь миссис Росс. Я не хотела, сэр, правда, ничего дурного не хотела. Я думала как лучше, сэр. Для вашего ж? добра то есть.
На Пуаро нашло просветление. Он протянул ей бумажку.
— Так это ты написала, Анни?
— Я не хотела ничего дурного, сэр. Правда, не хотела.
— Конечно нет, Анни, — улыбнулся ей Пуаро. — Но расскажи мне: зачем ты это сделала?
— Ну, это все те двое, сэр. Мистер Ли-Вортли и его сестра. Только никакая она ему не сестра, это уж точно. У нас все так думали. И ничего она не болела. Сразу было видно. Мы думали — мы все думали, — что это очень странно, сэр. Я вам прямо скажу, сэр. Я была у нее в ванной — полотенца развешивала — и все слышала. У нее в комнате был он, и они разговаривали. Я их слышала слово в слово. «Этот сыщик, — сказал он, — этот Пуаро, который здесь появился… Надо с ним что-то делать. Необходимо избавиться от него как можно скорее». А потом, знаете, понизил голос и зловещим таким голосом спрашивает: «Ты куда его положила?» А она отвечает: «В пудинг». Ох, сэр, у меня сердце так подскочило, что я думала, прямо тут и выпрыгнет. Я решила, они хотят отравить вас пудингом. Я просто не знала, что и делать! Миссис Росс, она с такими, как я, и разговаривать не стала бы. Ну, мне и пришло в голову написать вам. Вот… Я и написала. И положила на подушку, чтобы вы сразу заметили, как будете ложиться.
Анни остановилась, переводя дух.
Пуаро некоторое время изучающе на нее смотрел.
— Думаю, Анни, ты насмотрелась слишком много разных фильмов, — сказал он наконец. — Или, может, это телевидение так на тебя действует? Ну да ладно, главное, что у тебя очень доброе сердце и неплохая голова. Знаешь, что? Я пришлю тебе подарок, когда вернусь в Лондон.
— О, сэр, спасибо! Огромное вам спасибо, сэр.
— А что бы ты хотела получить, Анни?
— А я могу загадать все что угодно, сэр? Совсем все?
— В разумных пределах, — осмотрительно ответил Пуаро.
— Ох, сэр, а можно мне косметичку? Такую же модную и шикарную, как была у сестры мистера Ли-Вортли, которая вовсе и не сестра?
— Да, — ответил Пуаро. — Думаю, это можно. Интересно, — добавил он вполголоса. — В том музее, куда я недавно ходил, среди всех этих древностей из Вавилона или не помню уж откуда тоже была косметичка. Тысячи лет прошли, а женские сердца остаются все такими же.
— Прошу прощения, сэр? — переспросила Анни.
— Да нет, ничего. Я просто задумался. Ты получишь свою косметичку, дитя.
— Ох! Вот спасибо-то, сэр! Нет, правда, огромное вам спасибо, сэр.
И Анни в восторге удалилась. Пуаро смотрел ей вслед, удовлетворенно качая головой.
— Что ж, — произнес он, — мне тоже пора. Здесь я уже не нужен.
Неожиданно вокруг его плеч обвились чьи-то руки — Вот если бы вы вдруг на минуточку оказались под омелой… — сказала Бриджит.
Эркюлю Пуаро понравилось. Ему очень понравилось. Он даже решил про себя, что это лучшее Рождество в его жизни.
Тайна испанского сундука
1
Как всегда, минута в минуту, Эркюль Пуаро вошел в свой рабочий кабинет, где мисс Лемон уже дожидалась распоряжений на день.
Каждый, кто впервые видел его секретаршу, поражался тому, что вся она состоит исключительно из острых углов, что, впрочем, вполне устраивало Пуаро, во всем предпочитавшего симметрию и прямые углы.
Правда, если говорить о женской красоте, то здесь маленький бельгиец свое пристрастие не доводил до абсурда.
20 
