10 
Больше всего возни потребует, очевидно, главный связующий элемент: капризная зеленоволосая девчонка, родители которой решили найти живую гувернантку вместо искина-воспитателя. Познакомившись с их семейством в кибе, Вэри от скуки изобразила соискательницу этой каторжной работы. Пошутила, называется… И только собралась развязаться с ними, как накатило то самое. «Живая картинка». Узор из пустот, которого еще нет.
Почему шутки часто оказываются такими серьезными подсказками? Наверное, интуиция пытается пробиться через рациональное мышление – и обманывает его, завернувшись в одежду ничего не значащей забавы… а потом ты понимаешь, что это и есть верное решение. Хотя даже после видения она сомневалась. Весь день провела в поисках какого-нибудь знака, подтверждения своей правоты. И только вечером, вынимая из волос шпильки перед сном, увидела то, что искала. На зеркале висела серьга с перьями, подарок Марты. Так вот чем занималась твоя наставница! А ты-то гадала, почему эта рыжая ведьма, опытнейшая системная фея, не делает карьеру в «Деконе», а вместо этого обучает тебя, юную дурочку из добреля. Да потому что в твоей персональной выкройке – такая же странная дыра. И ты тоже – часть невидимого узора, который…
Бум!
Вэри вздрогнула и открыла глаза. Ну, этого следовало ожидать: мерзкий ребенок, бегавший вокруг, с размаху пришлепнул свою мямлю на ее стол. От удара недоеденные оладьи вылетели из тарелки. Гибкий искин мямли переливался красным и желтым, пытаясь собраться в очередной продуктовый логль.
Мамаши за столиком напротив сладко улыбались. Видно, считают, что если ты одета в классическое трехслойное кимоно «снег на ирисах», то разделяешь их взгляды на воспитание в духе старояпонской школы. «Ребенок до пяти лет – бог». Этому еще не было пяти, и мамаши полагали, что весь мир должен с умилением относиться к его выходкам. Ну да, размечтались!
Она резко наклонилась к наглому малышу и громко щелкнула зубами в миллиметре от его носа. Ребенок в ужасе отпрянул, заревел. Мамаши закудахтали вокруг него, с осуждением глядя на психованную незнакомку.
– Моя бабушка делала точно так же, – произнес кто-то рядом. – Она считала, нужно всегда быть готовым к опасности. А родителей это бесило.
Вэри обернулась. Пока она занималась экстремальным воспитанием, за ее столик подсел один из черно-белых клерков. Теперь она узнала его. Ну да, лист в листопаде. Судя по цвету кожи, он был старше ее, лет тридцать. Но по выражению лица – совсем мальчишка. «Сукин папенькин сынок», называли таких в добреле.
– Разве я так плохо выгляжу, что напоминаю вашу бабушку, господин Масару?
– О нет, простите, не хотел вас обидеть! И простите еще раз, что не поздоровался.
Он вскочил и неуклюже поклонился. Вэри на миг задумалась, стоит ли вставать. Пожалуй, нет. Кто опоздал, тот пусть и кланяется.
– Вспомнив бабушку, я лишь хотел заметить, что самые близкие люди часто не дают детям тех знаний, которые дают… не столь близкие. Мне кажется, у меня так случилось с музыкой. Знаете, ведь мой дед продавал первые электронные синтезаторы. А отец сделал состояние на караоке-машинах и оборудовании для диджеев. Когда я принял семейный бизнес и занялся музискинами, я просто не понимал всех этих разговоров про живую музыку.
– Вы не против, если мы перейдем к делу? – Вэри выщелкнула веер и обмахнулась так, будто на нее все-таки напали лечебные вши. – У меня еще одна встреча в Сиба-коэн через сорок минут.
– Да-да, безусловно. Я как раз начал об этом. Не знаю, какие технологии прогнозирования использует ваше агентство…
– Я не уполномочена.
– Нет-нет, я не то имел в виду! Я восхищен вашими прогнозами, хотя они и неприятны для корпорации. Но ваши выводы подтверждаются нашими аналитиками. Они согласны, что велик шанс большого краха. Люди вот-вот перестанут слушать наши музискины. В их продукте чего-то не хватает. Машины зациклились на переборе уже известных мелодических паттернов, и слушатели начинают чувствовать это. Ваша идея, создание инкубатора живых композиторов-людей под видом психиатрической клиники – это гениальное решение! И я хочу поблагодарить вас за эту разработку.
Он вытащил из внутреннего кармана пиджака продолговатую коробочку в отделке вишневого шелка и, положив на стол, двумя руками подвинул к Вэри.
Она развязала шнурок. Внутри лежало нечто вроде деревянной ложки, вырезанной из узловатого корня.
– Это одна из наших семейных реликвий, доставшихся мне от деда. Кажется, этот предмет использовали для чайных церемоний, однако точного назначения я не знаю. Но я слышал, вы закончили высшую школу гейш, так что наверняка…
10 
