21 
По щеке потекла слеза. Жаркая в первый миг, она быстро остывала. Эльза разозлилась. На себя, на свою слабость, на мир, проклятый сверху донизу. Дура! Тебе что, неясно дали понять: твой час еще не пробил! Для чего светлая Иштар хранила тебя, неблагодарная? Чтобы ты легла и замерзла? Сивилла поднялась, отряхнула снег. Первым делом надо найти убежище. Развести огонь, перевести дух. Вернуться в разоренный госпиталь? Вряд ли в поселке задержался кто-то из погромщиков. В госпитале удастся найти еду, запастись теплой одеждой…
От одной мысли о возвращении на пепелище живот сводило мучительной судорогой. Эльза притопнула, желая согреться; огляделась по сторонам. Она прекрасно понимала, что тянет время, не в силах решиться. Увидеть обезображенные трупы сестер, не имея возможности достойно их похоронить? Оставить воронам на расклев, собрать все ценное – и уйти прочь, перечеркнув былую жизнь?
К этому она была не готова.
Взгляд раз за разом возвращался к странной угольной тени, едва различимой на черноте базальтовой стены. Тень почти сливалась с камнем. Но камень отблескивал в рассеянном свете дня, а тень была аспидно-матовой. Эльза шагнула ближе. Перед ней открылся узкий провал, ведущий вглубь скалы. Вход располагался строго напротив Янтарного грота, по другую сторону ущелья. Увидеть его снизу было невозможно. У меня нет ни факела, ни огнива, подумала Эльза. Что, если в скале прячется червь-людоед? О существах из подгорного мира ходят сотни мрачных легенд. С другой стороны… Не ты ли хотела лечь и умереть? Передернув плечами, Эльза решительно шагнула в темноту. Будь, что будет! Светлая Иштар защитит ее. А если нет, и она станет пищей для пещерного чудища…
Значит, такова ее судьба.
2.
Поначалу свет, тусклый и серый, позволял различать дорогу. Потом узкий ход свернул влево, и зрение сделалось бесполезным. Сивилла двигалась на ощупь, пробуя ногой пол, чтобы не оступиться в пропасть, и ведя ладонью по сухой, на диво гладкой стене. Содрогаясь от страха, Эльза вся сжималась в комок: сейчас в руку вопьется жало ядовитой гадины! Время от времени она замирала и вслушивалась, затаив дыхание. Тишина: мертвая, абсолютная. Как будто Эльза уже умерла. Мрак чернильным воском залепил уши, гася звуки. От беззвучия на сивиллу мало-помалу снизошло удивительное спокойствие. Она будет идти, пока хватит сил. Или пока не придет…
Куда-нибудь.
Вскоре тьма принялась рождать зрительные фантомы. Искры и огоньки сплетались в тусклые узоры, чтобы расточиться без следа. Стоило моргнуть, и наваждение исчезало; мрак пещеры вновь обретал однородность. Но спустя дюжину ударов сердца фантомы возвращались. Один был настырным: едва заметный блик, робкий намек. Эльза моргала, но упрямец не пропадал, а, напротив, становился ярче и отчетливей. Сивилла едва удержалась, чтобы не броситься вперед, как умалишенная. Не хватало еще свернуть себе шею на последних шагах.
Вдруг это ловушка для торопыг?
Глаза привыкли к темноте. Теперь хватало малой толики света, чтобы видеть неровности пола и плавный изгиб стены. Еще немного, и ход кончился, выведя Эльзу в зал правильной формы. Она словно оказалась под куполом подгорного храма. Ровный круг пола – добрых сто шагов от стены до стены. Над головой – каменный свод, весь в известковых потеках и наростах. В вышине сочилась тусклой мутью троица отверстий – «световых колодцев». Попади сюда Эльза при других обстоятельствах, она бы тихо ахнула от восторга, пораженная открывшейся ей картиной. «Бороды» и наплывы под куполом переливались бирюзой и аквамарином, палевым жемчугом и перламутром, охрой и лимонной желтизной. Нерукотворные пилястры, «гребенки» и «щетки» из драгоценных игл, известковые «соломинки» и монументальные сталактиты образовывали ансамбли, при виде которых любой зодчий удавился бы от зависти. С пола навстречу им тянулись заросли сталагмитов. Дальше, как на постаменте, возвышалась полированная временем громада – чудище выгибало спину и скалило пасть, где сверкали острые зубы кристаллов.
Звон капели и журчание подземного ручья звучали под сводами зала органной музыкой, вплетая живой трепет в безмолвно застывшую симфонию камня.
Увы, измученной сивилле было не до красот. В зале оказалось теплее, чем снаружи. Эльза почувствовала, что вспотела. Она уловила легкий ток воздуха – не сквозняк, готовый выстудить тебя до костей, а медленное движение, несущее свежесть. Убежище? По крайней мере, здесь не свирепствует мороз, и есть вода.
21 
