Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
5 
– Я бы хотела сегодня побыть одна. – Юля решила на сегодня быть жестокой и хоть немного сбить спесь и самоуверенность с этого типа, которого буквально распирали изнутри самодовольство и уверенность в своей неотразимости.
– Хорошо, я тебя провожу… – Он сделал вид, что не обиделся, взял такси и повез ее домой. – Но поцеловать-то на прощание тебя можно?
– Конечно… – Она, закрыв глаза, поцеловала Крымова в губы и едва сдержалась, чтобы не продлить поцелуй до утра. – Спасибо тебе за вечер, все было чудесно, но сегодня мне надо побыть одной… Я немного устала…
– Нет вопросов… – Голос у него все-таки дрогнул, и она поняла, что он непременно отомстит ей за идиотское положение, в котором неожиданно оказался. – Спокойной ночи…
– Спокойной ночи…
Она вышла из машины, и через секунду такси уже исчезло, словно растворилось в воздухе. И Юлю сразу же охватило чувство, словно она сделала что-то нехорошее, совершила чуть ли не предательство. Возможно, именно в этом и заключался талант Крымова-обольстителя: заставить женщину постоянно чувствовать себя обязанной ему…
Она поднялась к себе на этаж, открыла дверь и оказалась в квартире.
Благодаря кондиционеру у нее было как-то благоуханно и свежо. Автоответчик мигал красным глазком, подзывая ее к телефону.
– Юля, добрый вечер. Это Олег Шонин. Позвоните мне, пожалуйста, – услышала она спокойный, хотя и немного грустный голос.
Она вспомнила его карие глаза, покрытые рыжим пухом, загорелые («в Испании!») руки и плечи – в купе было жарко, и Олег все время сидел в белых шортах, позволяющих соседке по купе рассматривать его длинные стройные ноги, тонкие и мускулистые, опять же переливающиеся золотой шелковой шерсткой.
Почему-то запомнились и его толстые розовые губы, за которыми скрывались хорошие ровные зубы. Этот красивый мужчина, с копной медных вьющихся волос на голове, был создан для размеренной жизни, для красивых женщин и расточительных улыбок… Но Юля встретила его в один из самых печальных моментов его жизни – Олег постоянно говорил о своей сестре – быть может, поэтому у нее и не возникло к нему и толики того чувства, которое зовется женским любопытством. Он сам своим поведением и разговорами сделал все возможное, чтобы она не заинтересовалась им как мужчиной. И хотя она еще в прошлом году решила для себя, что ограничится редкими свиданиями с Крымовым и не станет заводить новых романов, а уж тем более не станет воспринимать каждого встречного мужчину как потенциального мужа, каждую свою встречу с привлекательным мужчиной она все равно оценивала с точки зрения перспективы на брак. И ужасно злилась на себя из-за этого. А свою досаду на одиночество и невозможность, как многие молодые женщины ее возраста, жить в семье вымещала на бедняге Крымове. Просто любовник – что с него возьмешь?..
Она достала из сумочки блокнот, с которым практически никогда не расставалась, и набрала номер телефона, принадлежавшего раньше, еще только год назад, его девятнадцатилетней сестре Инне. Теперь в квартире, полной личных вещей девушки, бродит ее родной брат и тоскует, страдает от чувства вины – брат не сумел уберечь единственное родное ему существо.
Длинные гудки. Трубку никто не брал. «Ушел, должно быть, хлопочет о поминках…»
Юля подошла к окну, распахнула его и вдохнула в себя немного пахнущий пылью, но уже остывший воздух. Ну и что она теперь будет делать одна в пустой квартире? Зачем было устраивать этот спектакль Крымову? Лежали бы сейчас на кровати, нагие и счастливые. Юля тормошила бы его, не давая уснуть и придумывая всякие новые игры, в которых преуспела за последние месяцы…
Или бы отправились на Набережную – понырять с мостков в черную теплую воду…
Она вздохнула и решительно направилась к двери. В конечном счете, еще ничего не потеряно, прошло всего каких-нибудь полчаса, как они расстались.
Крымов сейчас дома и тоже, как и она, мается бездельем и одиночеством. Возможно даже, что у него в холодильнике стоит кальвадос или мартини, который он почему-то упрямо зовет вермутом…
Минута-другая, и Юля поймала возле дома летящее мимо такси. Назвала адрес. Еще несколько минут, и она уже входила в подъезд, здоровалась с консьержкой, которая знала ее в лицо и всегда приветливо улыбалась.
– Лифт не работает, – донеслось вдруг до нее, и она, свернув влево, стала подниматься по ступенькам наверх. Один лестничный пролет, другой…
5 
