58 
– Слушай, ты, развратный тип, ты всегда носишь в своих карманах презервативы?
– Что поделаешь… А почему ты назвала меня Борисом?
– Да так, на всякий случай подстраховалась… Мало ли что…
Он проводил Юлю из гаража домой, чмокнул торопливо, как-то по-родственному, в прохладную щеку и отправился домой пешком.
Когда Юля ложилась в постель, в окне заблестели первые бледные лучи восходящего солнца. Последней ее мыслью было: надо непременно заснуть, восстановить растраченные за долгие день и ночь силы.
Автоответчик звал ее, но она уже ничего не видела и не слышала. Она спала.
20 июля В агентстве Юля появилась только в полдень – бодрая и отдохнувшая.
Крымов, выйдя из своего кабинета, молча взял ее за руку и затащил к себе, прикрыв за собой дверь. Она и опомниться не успела, как он, сжав ее в своих сильных руках, поцеловал долгим и властным поцелуем, раздавив верхнюю губу и перекрыв ей дыхание. Это был не поцелуй – это было насилие, грубость, за которой угадывалась ревность и чувство собственника. Но это было даже приятно уже потому, что ей это не приснилось. Факт, о котором она потом будет долго вспоминать, снова терзаясь ревностью, новыми обидами, болея старыми душевными и все еще кровоточащими ранами.
– Тебя не было всю ночь… – Он щекотал ее губы своими губами и терся лбом о ее лоб, словно это был их интимный знак, знак нежной любви.
Крымова как подменили. Он становился ручным прямо на глазах. Он был красив, хорошо одет, от него пахло миндалем или чем-то горьковато-сладким, душистым, его глаза раздевали и придавали каждому произнесенному шепотом слову особый, только им одним известный смысл.
– Меня не было всю ночь… – Она с силой отбросила его руки, скользящие вверх, к талии, а затем поднимавшие подол ее узкого бежевого платья, своим тоном напоминавшего слегка загорелую кожу и делавшего облаченное в него женское тело как бы обнаженным. Иллюзия, но какая!..
В дверь постучали. Щукина не могла не воспользоваться ситуацией и не помешать этой зарвавшейся паре. Юля неизвестно каким образом оказалась сидящей в кресле прямо напротив сидящего с деловым видом за своим огромным столом, заваленным бумагами, Крымова.
– Да, Надя… Входи…
Щукина вошла и положила перед Крымовым какую-то бумагу.
– Разведка донесла, – сказала она дурашливым тоном.
– Та-ак, посмотрим, что там? – Он быстро пробежал глазами текст и осторожно опустил на стол. – Какие неприятные новости с самого утра… Думаю, твой Чайкин скоро научится делать рагу из свежих женских потрохов…
– Крымов! Прекрати! – Юля поднялась и выхватила у него из рук листок.
Это было отпечатанное Надей на компьютере сообщение о том, что девятнадцатого июля на лодочной станции полуострова Сазанка найден труп сторожа – тридцатилетней Елены Еванжелисты. Застрелена выстрелом в упор из пистолета марки «ТТ». Труп в полуразложившемся состоянии находился в камышах.
– Вам кофе принести? – спросила Надя.
– Принеси мне лучше сто грамм… И за что это вашего брата истребляют?
Вас же, девочки мои, любить надо…
Крымов набрал номер телефона и, включив микрофон, слушал потрескивание эфира. Потом раздался громкий, на весь кабинет, длинный и дребезжащий гудок, после чего трубку с ужасающим грохотом кто-то снял, и Юля услышала знакомый хриплый лай. Это был Сазонов.
– Слушаю…
– Петр Васильевич, это Крымов. – Крымов говорил, слегка наклонившись к микрофону. Юля поняла, что он хочет, чтобы она услышала разговор.
– Привет, каналья! Как дела? Как твои рабы, трудятся?
– Трудятся.
– Но ты-то мне не доброе утро собираешься сказать?
– Я насчет девушки с итальянской фамилией Еванжелиста.
– Понял. Там весь пляж и все вокруг в этих чертовых следах… Какая-то баба на шпильках ходит и убивает всех подряд…
– Так уж и всех подряд?
– Мои ребята там сейчас опрашивают все местное население. Девушек-то было много, но чтобы в такую жару на пляж кто-то пришел в туф-, лях на шпильках, такого никто не помнит… Но следы-то в основном где – на лодочной станции, а там одни мужики… Следов много, все от сорокового и до сорок пятого размера, а эти следочки-то, наши, просто крохотные… А что это ты этим интересуешься?
– Так ведь Оленина-то убила та же самая женщина, на шпильках…
– Понимаешь, я мог бы тебе сказать, что это все совпадение, что такие туфли в городе не единственные. Но вот что учти: размер, это во-первых, а во-вторых – рисунок каблука, этой самой шпильки, везде одинаков. То есть – туфли одни и те же. Вот такая история. А что твоя Земцова – много ли нарыла?
58 
