77 
— Ах, девушка, ты беспокоишься обо мне, — Его объятия стали крепче. — Но ты все равно будешь бороться со мной.
Клэр закусила губу. Это был не вопрос, и они оба это понимали.
— Иногда, — начала она осторожно, а ее сердце билось так сильно, что ей подумалось, вдруг оно разорвется, — разногласие во мнениях между мужчиной и женщиной — хорошая штука.
Он обезоружил ее еще одной берущей за душу улыбкой.
— Да, — прошептал он, — очень хорошая штука. — Позволь мне побеспокоиться о тебе, Клэр. Позволь мне волноваться, позволь мне драться, позволь мне доставить тебе удовольствие… сейчас.
Она была в его объятиях, прижимаясь грудью к его крепкой груди. Ночь мягко ласкала ее голые ноги, ее щеки. Она прижималась животом и талией к твердому как скала Малкольму. Это оно, почему-то подумала она. И сейчас возможен только один результат в их разногласиях.
— Малкольм, — выдохнула она.
Он перевел взгляд на ее лицо, своими большими руками поглаживая ее по спине. Улыбнулся, лишь раз прикоснувшись ртом к ее губам.
— Да, девушка, я знаю, что тебе нужно от меня. И ты знаешь, что мне нужно от тебя.
Клэр задохнулась, когда его руки скользнули ниже, крепко сжав ее попку через джинсовую юбку и льняную тунику, и плотно прижимая к своему весьма возбужденному копью. Оно жарко опаляло ее даже через одежду.
Он провел языком по ее полной нижней губе. Клэр тяжело задышала, когда его руки переместились под плед и лейне, и очутились под ее мини-юбкой, а кончики пальцев оказались рискованно близко там, где она хотела их чувствовать, между ее обнаженными бедрами. Он ласкал ее губы, смягчая их кончиком языка, и прошептал:
— Ты все еще носишь эти лохмотья.
— Это…юб…юбка.
— Нет, — выдохнул он и завладел ее ртом.
Клэр забыла обо всем кроме мужчины, которого она хотела. Она стонала от удовольствия, держась за его огромные плечи, когда он развернул ее и прижал к стене. Его поцелуй был настойчивым и властным, он заставил ее раскрыть губы, и глубоко скользнул языком внутрь. Если он смог заставить ее с жадностью трепетать от приближающегося экстаза только лишь движениями его языка глубоко во рту, она поняла, что умрет и попадет на небеса, когда они займутся любовью.
Сильное желание пронзило ее с ног до головы, она так возбудилась, что не могла этого вынести. Но прежде, чем она стала бы просить отнести ее в постель или взять прямо здесь у стены, он забрался рукой прямо под ее юбку. В тот момент, когда его пальцы нашли ее возбужденную плоть и проскользнули внутрь, она откинула голову назад и всхлипнула, когда удовольствие нахлынуло на нее. А затем она почувствовала массивный кончик его копья, обнаженный, горячий и гладкий, прижавшийся к ее набухшим лепесткам. Тяжело дыша, он возбуждал ее, скользя туда и обратно, и она вцепилась в его плечи, бессмысленно мотая головой и взрываясь от наслаждения. Он схватил ее за ногу, помогая положить ее ему на талию.
Прижавшись ртом к ее ушку, он прошептал:
— Держись крепче.
И глубоко вошел в нее резким толчком.
Влажный, горячий, огромный. Клэр ахнула, ослепленная тем, что Малкольм наконец-то двигается внутри нее. Он заполнил ее на всю свою огромную величину, и она ощущала мощь его возбуждения. Клэр чувствовала, что близка к неистовому экстазу, по сравнению с которым первый был ничтожен. Он накатывался на нее все более и более интенсивными волнами. Нарастало невыносимое наслаждение, вспыхнув неосознанным экстазом, спазм за спазмом, пока он медленно и решительно двигался внутри нее, невероятно длинный и толстый. Он тяжело дышал, а она всхлипывала и вскрикивала.
Малкольм начал вонзаться в нее с упрямой настойчивостью. Волны экстаза продолжали накатывать на нее. Клэр подумала, что может умереть. Должно быть это то, о чем он говорил, удовольствие в смерти. Она снова и снова взрывалась в темном мире экстаза и не хотела выходить из этого состояния. Она даже не хотела снова возвращаться к реальности.
Малкольм задохнулся. Она почувствовала, как его копье увеличилось, удлинилось и разрядилось. Горячее семя обожгло ее внутри, проникая все глубже. И это не прекращалось…
Клэр не знала, пребывала ли она долго в муках многократных оргазмов или только в одном бесконечном, но в какой-то момент, ее тело, наконец, расслабилось, утолив свою сильную жажду в удовольствии, и она упала Малкольму на руки. Он поцеловал ее в щеку. Все еще ошеломленная, она осознала, что он остался твердым и возбужденным. Все его тело подрагивало, словно он так и не кончил. Но это невозможно, если только она ничего не перепутала. К тому же если время здесь шло по-другому, она задумалась над тем, что его оргазм тоже был удивительно долгим.
77 
