Особенно,... 
36 
Корнетов – красивый, с неправильными чертами лица мужчина, поил всю компанию водкой и с благодарностью и чуть ли не со слезами на глазах принимал поздравления своих друзей, которые и помогли ему занять это удобное и сулившее ему колоссальные барыши престижное место. Эти же люди помогли ему и с кредитами. Остановка за малым: начинать строительство жилищного комплекса почти в самом центре города. С элитными, улучшенной планировки, квартирами, подземными гаражами и даже соляриями и зимними садами. Девушки тоже пили, но очень мало и постоянно переглядывались, пытаясь найти сочувствие хотя бы друг у друга.
Они познакомились только сегодня, но, оказавшись в столь удивительном для первого рабочего дня месте, инстинктивно понимали, чем может закончиться для них этот вечер. У них не было возможности даже поговорить с глазу на глаз, потому что Корнетов распределил места за столом таким образом, чтобы каждая из девушек сидела между двумя мужчинами.
Михаил, который знал сценарий предстоящего развлечения наизусть, смотрел налитыми кровью глазами на худенькую Веру, представляя себе ее бледное и растерянное лицо, влажные от слез глаза, и от всего этого начинал заводиться, наполняться, как винная чаша, самыми низменными желаниями. И тут вдруг он услышал, как один из его приятелей упомянул имя Женя. Речь шла о мужчине-телохранителе, но его мысли повернули совершенно в другую сторону, и он понял, что уже давно хочет увидеть женщину, которая носила это имя. Но только не для любви, а для какого-то более сильного чувства… Он вдруг захотел, чтобы здесь, среди этих деревенских дур, готовых на все ради работы, оказалась женщина-бунтарка, женщина-шок, которая сама бросила его, Корнетова, ушла от него, выплеснув ему в лицо все свое презрение, всю свою ненависть, всю свою любовь. Он знал, что Женя Рейс любила его, она долго ждала, когда же он, наконец, разведется с женой и женится на ней. Но когда поняла, что все эти годы он лгал ей, пользуясь ее чувствами и не придавая им особого значения, то порвала с ним резко, неожиданно, хладнокровно. И вот именно этого Корнетов не смог ей простить. Он бы, может, и забыл ее и успокоился, если бы она ушла, как уходят тысячи женщин, оказавшиеся в подобной ситуации, – умываясь слезами и бросая прощальные взгляды, полные сожаления… Но Женя Рейс ушла с гордо поднятой головой, свободная от всех прежних чувств, легкая и чистая, незапятнанная унижением. А ведь он до последней минуты был уверен в том, что эта красивая женщина, мимо которой спокойно не может пройти ни один мужчина, всегда будет принадлежать только ему.
Женя Рейс уходила от него в надежде найти приличное место и начать новую жизнь. И вот тут-то Корнетов использовал все свои связи, чтобы ни одна строительная контора в городе, ни один институт, ни одно заведение, где бы могла быть востребована талантливая Рейс, не приняли ее на работу. На его счастье, почти все крупные проектные и строительные организации города подчинялись одному и тому же влиятельному человеку, которому ничего не стоило одним звонком разрушить все планы и надежды одинокой молодой женщины. И Корнетов, напоив этого замминистра, рассказал ему душераздирающую историю любви, выставив самого себя в качестве жертвы. И мужчины поняли друг друга и даже обнялись, поклявшись в вечной дружбе, после чего и сотворили свое черное дело по отношению к Рейс. И вот теперь, когда эта история оказалась почти забытой, ему захотелось увидеть Женю здесь, в его сегодняшней реальности, среди его друзей, за этим столом и тоже голую, как и эти две наивные дуры, полагавшие, что их обязанности секретарш ограничатся лишь канцелярией и варкой кофе. Но заманить сюда такую женщину, как Женя, было делом непростым. Но тем больше ему хотелось этого. И тогда он, предупредив друзей, что ему надо отлучиться на полчаса, оделся и поехал к Жене домой. Его вез Алексей. Всю дорогу мужчины не перебросились ни словом.
Корнетов догадался посмотреть на часы, только когда уже поднялся и позвонил. Было половина первого ночи.
Женя, которая с трудом уснула после тяжелого дня, омраченного смертью Михаила Семеновича, услышав ночной звонок, мгновенно проснулась. Мысль о том, что это пришли за ней, чтобы взять у нее показания, как у свидетельницы, а то и арестовать ее по подозрению в убийстве или причастности к смерти Бахраха, забила набат в ее сонной и больной голове. Она поднялась с постели и на цыпочках подошла к двери. Ее всю трясло.
36 
