116 
Он нежно взял ее руки в свои.
– Я говорил тебе, что твоя сила, твой свет – лучшее, что в тебе есть? – негромко спросил он.
Но Элли уже лила слезы.
– Это потому, что ты нуждаешься в исцелении, – прошептала она.
– Я жил той жизнью, какой живу, вот уже сотни лет. А ты прибереги свою целительную силу для тех, кто по-настоящему нуждается в ней, – добавил он вполголоса.
Элли упрямо покачала головой. Ну когда же он, наконец, поймет, что нуждается в исцелении – что она нужна ему. Как и он сам нужен ей. Но вместе с тем в ней нуждается и все человечество.
– Ройс, пойми, для нас это лишь начало, а не конец, – произнесла она со слезами в голосе, прижимая к груди руки. – Прошу тебя, воспользуйся моей силой, это пойдет тебе только на пользу. Помоги мне найти способ… Скажи, что заставило тебя прошлой ночью попытаться вкусить моей силы?
– Я не хотел этого делать! – с жаром возразил он. – Мне нужно было лишь твое тело, Эйлиос, потом меня обуяла жадность…
Элли прильнула к нему, и он нежно прижал ее к себе.
– Это не конец, это начало, – прошептала она.
– Макнейл самый мудрый из нас, – негромко возразил он, зарывшись лицом ей в волосы. – Он должен постоянно заботиться о богах, о Братстве, об Альбе. Я ведь не простой смертный – как, впрочем, и ты тоже. Ты принадлежишь Альбе, Эйлиос. – Его голос неожиданно дрогнул.
Элли подняла голову и увидела в глазах его… слезы.
– Скажи честно, тебе самому грустно от этого. Признайся, ведь я тебе небезразлична.
Он взял ее лицо в свои ладони.
– Нет, конечно.
Элли сделала глубокий вздох. Неожиданно ее охватила дрожь.
Ройс отстранился от нее и зашагал прочь, к монастырским воротам. Элли растерянно смотрела вслед его удаляющейся фигуре. Еще миг, и он вышел вон, за стены монастыря, где его ждала дорога, которая уведет его еще дальше.
* * *
Элли, обхватив колени, сидела под высокой елью. В течение всего утра ее никто не беспокоил – что даже к лучшему. Сколько раз ни твердила она себе, что они с Ройсом еще будут вместе – более того, проживут вместе целую жизнь, преодолеют все препятствия, переживут все невзгоды, внутренний голос неизменно возвращал ее к суровой действительности. Сердце болело. Хотелось плакать. Будущее не предвещало ничего хорошего, надежда ускользала. Элли меньше всего хотелось, чтобы кто-то видел ее такой – печальной и подавленной.
Постепенно начал накрапывать дождик. На Элли были лишь джинсы и топик, и поэтому она плотнее закуталась в плед. Что еще хуже, она переживала за Ройса. Вернее, ей было страшно. Страшно не только потому, что он ведет охоту на Моффата, от руки которого – теперь ей это было известно – Ройс погибнет в будущем, если только они не смогут изменить ход событий. Ее преследовал еще один подспудный, безотчетный страх. Что было не так – Элли ощущала это едва ли не кожей, и, что бы ни происходило, оно имело к Ройсу самое непосредственное отношение.
Нет, ей никогда не забыть его взгляд, когда они с ним прощались. Не забыть то, как дрогнул его голос, когда он сказал ей, что она ему небезразлична.
– Элли!
Услышав голос Клэр, Элли мгновенно вскочила на ноги и, к своему ужасу, поняла, что чувства ее все еще приглушены. Иначе она давно бы уловила приближение Клэр.
Жена Малькольма одарила ее ласковой улыбкой.
– Пойдем, на улице слишком холодно. Вот-вот хлынет ливень.
Элли направилась вместе с ней к ближайшему из зданий.
– Ты когда приехала?
– Только что, – ответила Клэр, входя в дом. Элли последовала за ней. Внутри было пусто. – Я слышала, Ройс уехал в Кэррик.
Элли дала себе слово, что не будет никому показывать своих чувств.
– Макнейл решил, что Ройс не может меня защитить и потому нам с ним лучше расстаться.
– Макнейл обычно бывает прав. Но как ты себя чувствуешь?
Элли в упор посмотрела на Клэр:
– Так тебе все известно?
Клэр кивнула:
– Я здесь не первый раз, Элли. Когда я только познакомилась с Малькольмом, он пытался побороть искус, и мы сражались за его душу. Я уверена, что душе Ройса ничего не грозит, но ты нужна нам, ты и твоя целительная сила. Секс с Магистром – опасная вещь.
– То есть ты на их стороне? – спросила Элли, злясь на весь мир.
– Нет, – ответила Клэр, убирая мокрую прядь от ее щеки. – Я на твоей стороне. Я по натуре неисправимый романтик. И все же у меня в голове не укладывается, что такой человек, как Ройс, утратил контроль над собой, едва не потерял голову. А все из-за тебя. Это говорит о многом. Потому что Ройсу хладнокровия не занимать.
116 
